— Какого он роста?
— Среднего… Вроде… Но он сутулился. Лицо скрыто платком… Стрелял левой рукой… Я столько раз прокручивал эти воспоминания в голове…
— Это все?
— Я испугался, господин полицейский… Поймите…
Глеб задумался. Вроде все логично и решил спустя десяток минут:
— Ты сможешь официально дать свидетельские показания? Арсений с радостью проведет допрос. Отвечай на те же вопросы, что я задал ранее. Идет?
— Хорошо. — Игнат до конца не осознавал, что сегодня может быть выпущен.
— Еще… Арсений принесет диктофон, а ты спокойным голосом расскажешь все. Я позову твоего адвоката…
Яна Петровна стояла у стойки администратора. Ее глаза сверкнули, когда она увидела перед собой Глеба.
— Идите, — сказал он.
— Куда?
— Я перевожу Игната из подозреваемого в свидетеля. Без вас, в свете последних событий проводить допрос нельзя… К девяти приедет дисциплинарный инспектор. Он-то и решит, что делать со следователем Мерзяевым… Также врач снимет побои… Если они есть…
— Неожиданно…
— У нас с Арсением мало времени…
— Ладно, — лучезарно улыбнулась Яна Петровна и поспешила к своему подзащитному.
— Где красная будка? — Глеб обратился к навострившей уши администратору. — Связь с управлением есть?
— Конечно, — ответила хмурая та. — Второй этаж…
— Угу.
Поднявшись по скрипучей лестнице, Глеб едва не сбил с ног сотрудницу в штатском. Суетились все, не взирая на должность. Это дисциплинарный инспектор так влияет на атмосферу затхлого коллектива?
Та самая «красная будка» — это небольшой закуток или комната в участке, которая защищена от внешнего шума и прослушки (перед входом в «будку» висит табель отчетности о проверке с датой и временем, а также с подписями ответственных лиц). Если над дверью горит еле заметная красная лампочка, то телефон занят. А зеленый позволяет спокойно зайти внутрь конфиденциального островка для переговоров и даже доносов на свое начальство в любое время суток. Самое комичное, что можно прекрасно узнать, кто туда зашел и нажаловался, просто следя за сотрудником.
Глеб вошел внутрь и закрыл дверь. Воцарилась тишина. Сквозь тонированное окно нервно сновали полицейские, но видеть его не могли. Остается взять трубку и набрать номер на циферблате с внутренним номером управления (помог блокнот):
— Николай Валерьевич? Это Глеб…
— И куда ты пропал? — раздраженно спросил Николай Валерьевич, тяжело дыша в трубку. — Пока бегал за грабителем, за тебя всю работу сделали… Я же дал четкие указания… Надеялся на твое трудолюбие…
— Давай без нотаций, старик. Ты ищешь убийц или козла отпущения?
— Не смей мне говорить, что отпускаешь пойманного отморозка! — вскипел Николай Валерьевич. — Дай мне его на блюдечке…
— Был допрос… Я так решил…
— Ты? Ну-ка… Ты? Тебе же плевать на Лиду… Чем я думал? Теперь и ты оскотинился…
— Слушай, старик. Я понимаю твои эмоции… Ты читал показания?
— Конечно!
— Без экспертизы?
— Пока не готова.
— Вот. Мерзяев знал только часть того, что с Лидой случилось… Слишком много огрехов. Обвинение разваливается на глазах…
— А улики?
— Косвенные. Я целый день ездил и собирал информацию по Провозьеву. Он обычный запуганный мужичок… Убийц было двое… Снайпер и… Сообщник… Все спланировано, — сухо процедил Глеб. — И самое важное: Ерпиль давно мертв. А твоя дочь Провозьева не останавливала… Ты веришь, что она будет тормозить мелких сошек? Серьезно?
— Подожди…
— Включай мозги, старик. Ты можешь заткнуть дыры в расследовании, но убийцы на свободе…
— Ручаешься, что это не он? Готов пожертвовать работой?
— Да, — быстро ответил Глеб. — Мерзяев быстро доложил, что убийца пойман? Звездочки уже водочкой запил?
— Инспектор по дисциплине без тебя разберется. Не переживай. Халтурить все горазды…
— А ты так и будешь мешать следствию? — грубо выпалил Глеб.
— Ты меня крайним делаешь?
— Мне нужно узнать все о подругах Лиды. Не твои досье, как будто в стране бумага закончилась… Думаешь, я не знаю, что ты замешан во многих делишках? Мне на тебя плевать, старик. Или даешь полный доступ…
— Пошли угрозы?
— За дурака меня не держи. Я этого не люблю, старик. Тогда меняй нас с Арсением… Не можешь? Вот… Подумай…