— Привет! — бодро поздоровался Глеб. — Я сыщик из «Млечного». Расскажешь мне, что произошло.
— Я жду врачей…
— Они скоро прибудут. Расскажи… Как тебя зовут?
— Игорь Эгов. Приехал эвакуаторщик. Дал документы…
— Кому они принадлежали?
— Управлению. С ними все было в порядке. Как мне кажется. Я пошел поставить печати, а эвакуаторщик завел машину, чтобы довезти ее до эвакуатора. Он бы там застрял. И расстояние между рядов не позволяет. Я иду такой с документами…
— Он стоял сзади автомобиля?
— Да. Прогревал тачку. Говорил, что со второй ступенью печки это будет быстрее. Сначала один хлопок, а потом взрыв. Бензин начал вытекать и тоже вспыхнул… Все, что я помню.
Глеб нахмурился и сказал:
— Молодец. А где документы?
— Следователь Конаков забрал. Сказал, что приобщит к уголовному делу. А когда врачи подъедут? В этом есть моя вина?
— Ты ни в чем не виноват, Игорь. Ни в чем. Ты все правильно сделал. Не переживай. Кто мог знать, что машина рванет…
— Точно?
— Точно, приятель. Радуйся, что на его месте не оказался.
Он вышел из сторожки и проследовал к сгоревшей машине. Та еще источала пар. От автомобиля остался лишь один остов. Тело накрыли черными мешками. Подъехала «Скорая помощь». Сначала они зашли к охраннику, а затем подошли к телу констатировать смерть.
— Это по Провозьеву, — сообщил Арсений, кидая папку на стол, когда Глеб вошел в свой кабинет. — Давно уже опросил свидетелей. Забыл тебе сказать.
— Угу.
Арсений стоял у стола Глеба.
— Может поговорим? — учтиво спросил Глеб у Арсения.
— Ладно. Проехали. Что случилось в семьдесят шестом?
Глеб сел в свое кресло и повернулся к Арсению.
— Ничего существенного, Арсений. Я тогда преподавал в школе о правилах безопасной жизни. Читал лекцию. Накануне в мое подчинение прислали двух новичков. Неандертальцев. Пока я учил детей не ходить по темным переулкам, они не дожидаясь подмоги поехали арестовывать другого неандертальца. Они его окружили и он поубивал этих двух юнцов. С меня спросили. Я же ими командовал. Еще и психолог принялась меня оскорблять на чем свет стоит. Я не выдержал и перевернул перед ней стол. Ничего интересного, — рассказал Глеб. — Затем меня отстранили и сослали сюда, как патрульного. Лида всячески препятствовала моему росту. Вот и все.
— Интересно, каким ты образом был виноват? — поинтересовался Арсений — Они же сами…
— Понимаю. Но меня решили сделать крайним. — Глеб открыл папку со свидетельскими показаниями. — Вот так и работаем…
— А почему не ушел из полиции? Это же унизительно.
— Цель, Арсений. У каждого человека должна быть цель, чтобы было к чему стремиться. Я должен был поработать патрульным всего ничего. И меня перевели бы в другой город на хорошую должность. А потом опять все карты спутала Лида. Только вот в последний раз…
— Я говорил с женой, — иронично произнес Арсений. — Она гуляла за ручку с менеджером по продажам. Похоже на измену. Я отвел ребенка в садик, а сам вернулся, чтобы выяснить. Извини меня за то, что на тебя сорвался. Почему мне не сказал?
— Я хотел. Просто нужно было выбрать подходящее время. Не силен я в таком деле. — Он вышел из-за стола. — Пойду навещу нашу экспертизу. Начальник по-любому на месте. Я с ним в прошлый раз по по поводу Провозьева общался.
— Нет сегодня смысла звонить. Криминалисты на церемонии награждения. Подведение итогов работы.
— Яков должен быть на месте. Вечно они затягивают.
— Поезжай тогда, — бросил Арсений, уходя из кабинета.
— Их отравили мышьяком. Представляю, что они чувствовали, — сообщил Яков, когда Глеб переступил порог кабинета начальника криминальных экспертов. В крови Марты тоже есть след воздействия такого же яда.
— Получается, что и ее отравили.
— Есть такое предположение. — Казалось, что сегодня Якову будет трудно испортить настроение. Он завязывал бабочку на шее и крутился перед зеркалом, просматривая как сидит на нем деловой темно-синий костюм. — Умерла она не от асфиксии, а именно от поражения мышьяком.
— Он не чувствуется? Мы проходили самые распространенные яды.
— Нет. Абсолютно без запаха и цвета. Выпил адскую дозу и оказался в морге раньше времени. И винтовка прошла баллистическую. Из нее была убита Лида. Все сходится.
У Глеба в голове возник образ и он высказал:
— А что с той работницей архива? Ее тоже вроде отравили. Не помнишь?