Придя в понедельник поутру на работу, дабы получить расчет, друзьям так и не удалось получить ничего. В секретариате разъяснили, что директор «уехал в служебную командировку на неопределенный срок», а без его автографа, сами понимаете, и речи быть не может о получении денег. «Звоните, интересуйтесь, как только он появится – приходите за расчетом». В курилке, впрочем, складывали более реалистичную версию происходящего, поднимая на смех официальную сказочку про командировку. Оказывается, что депутат, который прикрывал и обеспечивал успешность конторы, впал в чью-то большую немилость – попал в опалу, словом. И тому был предложен известный сценарий: либо в течение суток покидаешь страну, либо несешь ответственность за всю ботву. Депутат довольно предсказуемо избрал первый путь и, собрав свой хитрый скарб, ближайшим рейсом вылетел подальше: поближе к офшорам и своему персональному пенсионному фонду. Соответственно фирма оказалась лишенной всяческой опеки, тем самым окончательно утратив обороноспособность. В то время как друзья из конкурирующей фирмы уже давненько присматривались к ее активам… И тут прослышали о неожиданном бегстве депутата, который, кстати, должен был вернуть им изрядную сумму денег, но не имел привычки возвращать, будучи неприкосновенным. Так вот: друзья из конкурирующей фирмы решили действовать быстро и решительно, зная о корпоративе, который как раз разворачивался в тот день – приняли лежащее на поверхности решение употребить силовой прием. Вот отчего веселые учредители, получив сигнал об изгнании депутата, так резко и резво ретировались. Вот кто истинно похитил директора, рассчитывая тем самым получить свои деньжата обратно, хотя бы и в форме выкупа.
Но ничего из той затеи толком не вышло: депутат как-то не проникся положением директора и денег за него давать не хотел. Когда похитители осознали, что никто за этого генерального требуемой суммы дать не может, а только жена подсуетилась, предлагая лишь малую часть от нужного выкупа, директора отпустили и вовсе без выкупа. И принялись прессовать учредителей, которые вскорости вынуждены были продать большую часть активов, дабы расплатиться по долгам. Так генеральный директор, такой солидный и деловой в офисных коридорах, стал пешкой в большой коммерческой партии, окончательно утратив былую крутизну и белизну. А фирма, поагонизировав еще с месяцок, все равно пропала: ликвидировалась как самостоятельная единица и была поглощена друзьями из конкурирующей фирмы.
Все это Никита, Димас и Денис узнавали по мере осуществления событий, все-таки в фирме остались знакомцы и дружки, которых ситуация держала в напряжении. Не то чтобы Никита и сотоварищи сокрушались о падении этой дутой империи. И не такие империи в истории истории крошились и рушились. Конечно, в памяти останутся и кое-какие воспоминания о периоде времени проведенным в конторе. Бывало даже хорошее… А что в итоге вышло? Плохим парням выпало поделом. Другие плохие парни еще на коне, пока сами не станут жертвами других плохих парней. А хорошие парни остались без работы и денег, зато с чистой совестью. А запоминается все-таки последнее: чудной корпоративный кутеж да кипеж с моралью.
Шумы ума
Лежишь порой под одеялом. Так тепло, темно, тихо. Вся обстановка совершенно способствует снам. Даже район и тот – спальный. Спальный мешок. Сонное царство. Ничто не рушит тишину. Подача тепла стабильна. Темень до утра обеспечена свыше. Кошка мурлычет в ногах о чем-то своем, глубоко египетском. Все, словом, подчинено сну. Но не спится, увы. Вздыхаешь, ворочаешься вокруг своей оси, подражая небесным телам. Но все тщетно, не идут сны. И наутро вставать в рань, и будильник уже заведенный. Но чем сильнее силишься уснуть, тем яснее шумит ум: вырабатывает многослойные мысли, поднимает из архива памяти воспоминания, строит планы на неделю и навсегда. Какие-то голоса – себе на уме – случается, толкуют о чем-то абсолютно потустороннем. Такая ночь бурна сама по себе: ни к чему даже из дому выходить. Головная коробочка и без того полна и шумна. Вот и Никите что-то не спалось. А думалось, думалось, думалось. Хотя отсчет до раннего подъема шел уже на считанные часы. Значительно меньше рекомендуемой нормы оставалось на сон.