Во второй серии трудодня Никита не раз натыкался на генерального – в коридоре, туалете, конференц-зале. Но тот не изрек ни единого слова… и бровью не повел, все время глядя куда-то сквозь или поверх Никиты, если тот вдруг случайно попадал в поле зрения или болтался под ногами. Очевидно, босс был поглощен решением куда более глобальных задач. И дела ему не было до маленького менеджера, винтика и фантика системы. К концу дня стало очевидно, что обойдется. И никакого тяжкого разговора с генеральным не случится. Ни сегодня, ни завтра, никогда. А это значит, что можно продолжать работать на.
Вероятно, именно в тот день в голове Никиты вызрел план провести пятничный вечер иначе, отлично от других дней, тянувшихся однообразно и по-офисному официозно, складывающихся кирпичиками в недели, картинками в месяца, перерастающими в года, становившиеся списанным в архив прошлым, к которому нехотя возвращаешься порой, вспоминая многочисленные препятствия и превратности, щедро дарованные жизнью, видимо, для появления воли и укрепления сознания, а день, что день – единица измерения и только, где вторник – лишь условное название одного из них, волею случая, закрепившееся в языке. И чего стоит этот вторник – обычный, будничный, типичный: постоянно повторяющийся вторник в ожидании пятницы.
Бессонница
Уже неделю они не спали. Все, никто. Как-то раз разбрелись с вечеру по спальням и снятым углам, а сны совсем не шли – ко всем, ни к кому. Даже черный квадрат не снился. Светало. Но никто не сомкнул очей. Поутру пересекались, силились поразить чужое воображение, мол, уж больше суток не сплю, а все на ногах и бодрюсь. Вот я каков: не таков, как, скажем, ты. Из другого теста, знаешь ли, слеплен. Но ожидаемого эффекта на окружающих производить не удавалось, ведь со всеми такое стряслось. Везде и всюду.
И в дневных уже новостных сводках прошла констатация: зафиксирована очередная ненормальная аномалия, но никакого бога, слава богу, все равно нет. Все по-прежнему дозволено. Пускай науке пока и неизвестно… что же, черт возьми, происходит. Телевизионный лекарь доверительно делился с думающей аудиторией своими предположениями и соображениями, уверенно уверяя, что всему виной заурядные вспышки на солнце. И для того чтобы существовать дальше нужно всего-то придерживаться простого правила – никогда не нервничать. То есть избегать всех нервных ситуаций, старательно избегать попросту неприятных ситуаций, а в идеале – избегать любых ситуаций. Никакого алкоголя, интернета, любовных увлечений или развлечений – по умолчанию и определению. Строгое соблюдение рекомендаций – гарантия долгой и счастливой жизни. И вспышки на солнце в таком случае по боку, не заденут.
Стоит ли говорить, что многочисленные ведущие эксперты и всякие крепкие профессионалы возлагали нешуточные надежды на грядущую ночь, но к их глубокому сожалению и она не принесла спрогнозированного покоя, не одарила снами пастухов и президентов, равно как и всех остальных. Но эксперты и профессионалы не теряли убежденности в своей компетентности и научно-полупонятно обосновывали, что этого не может быть, потому что этого не может быть никогда, так как так не бывает…
Утренние граждане вместо заводной зарядки и подтягиваний к опохмелочным ларькам стягивались к аптекам, воссоздавая подзабытую культуру очередей. Но снотворное досталось отнюдь не всем, уже к полудню запасы иссякли. Конечно, предприимчивые сетевые аптекари, чутко предчувствуя конъюнктуру рынка и всплеск спроса, пробовали договориться с западными партнерами о поспешных поставках, но те и сами были безутешны: все кончено, взять больше негде. Постыдно близоруки оказались дельцы снотворных, не просчитав всех сценариев. Вот и утратили возможность подзаработать на всех подряд, о чем теперь горько сокрушались.
Другое дело, что первая же попавшаяся ночь разбила все иллюзии относительно снотворных свойств снотворных. Толком никого не сморило. Не творили снов снотворные зелья, а только лишь отдавались заразительно холостой зевотой и икотой.
Как грибы после дождичка назрели шустрые шарлатаны и самопровозглашенные мессии, шумно голосящие, что их не коснулось и обошло стороной, будто бы и не растеряли они вовсе навыка спать по ночам. Особо дерзко звучали заявления иных из них, в порядке саморекламы твердивших, дескать, в охотку практикуют и дневной сон, послеобеденный – томный и упоительный. Правда, когда подобных шутников помещали в лабораторные условия, чем давали шанс наглядно засвидетельствовать свои сверхспособности, то там-то их быстренько и разоблачали. Приборы неумолимо показывали, что наши герои всего-навсего бесхитростно лежат с закрытыми глазами и делают вид. А отдельные уникумы достоверности ради еще и весьма безыскусно имитировали храп, чем вызывали лишь смех.