– А вы? – обратился профессор ко мне.
– У меня нет такого опыта, как у Либби, но я здесь также насчет работы, – никогда не следует врать сверх необходимости.
– Откуда же вы тогда меня знаете?
– Видела ваше фото в газете, господин профессор.
Наш проводник в дом скорби выдвинулся из-за плеча Сеголена. Похоже, он подошел еще во время монолога Либби, и теперь у него была возможность подтвердить наши показания.
– Извините профессор… я понимаю, что поступил неправильно, но после того, как ушли сестры Маркус и Фиорентино, у нас буквально не хватает рук. А эти девушки не производят впечатления трусих… за Либби Декс я определенно могу поручиться.
Ага, стало быть, у них персонал разбегается. Об этом доктор нам не говорил.
Профессор некультурно хмыкнул.
– Да, нам нужны сиделки, однако это не повод нарушать дисциплину… или на вас карнавальная атмосфера так подействовала? Вы же не знали, что я задержусь на ночь… Короче, если уж принимать кого-то, я предпочту ту, у которой есть опыт работы в больнице. А сейчас, девушки, ступайте отсюда. Оставьте доктору свои адреса, вас известят о моем решении.
Нас выставляли, хотя и без скандала. Черт побери, и ради этого я сюда тащилась? По крайней мере…
– Профессор, мы сейчас уйдем. Но ответьте, пожалуйста, – мне никогда не приходилось бывать в комнате такой странной формы… это как-то относится к вашим знаменитым методам лечения?
Лесть всегда действует безотказно, особенно по отношению к стареющим красоткам и ученым мужам.
– Вообще-то это в некотором роде достопримечательность. Чуть ли не единственная комната, которая осталась практически неизменной со времен постройки особняка. Я хотел уничтожить ее во время ремонта, но обнаружил, что пребывание здесь оказывает благотворное воздействие. Поэтому я приспособил комнату для отдыха больных. Должно быть, дело в особом освещении.
И тут я, наконец, поняла, чего, собственно, мне не хватало в этой гостиной.
В любой нормальной комнате есть освещенные места и темные углы. А здесь углов не было вообще, и, соответственно, тьме негде было спрятаться.
На рассвете я вернулась к себе в мансарду. Вопрос, удачей завершился поход в сумасшедший дом с привидениями или провалом, был временно отставлен. Прежде всего надо было хоть немного поспать. А завтра… то есть уже сегодня надо сдавать статью. Сразу после карнавала предполагался сдвоенный выпуск газеты, и пора было его готовить. Почти весь день я проторчала в редакции (и черта с два мне оплатят сверхурочные!), а потом решила зайти в библиотеку Государственного музея наук и искусств. Кое-кто утверждает, что Академическая библиотека более полна, но у меня там проблемы с допуском. Увы, здешние сотрудники также спешили догулять последние деньки карнавала, все, что мне удалось сделать, это заполнить заявку и оставить ее у дежурного.
Вечером я покопалась в собственных книгах, но «История революции» искомых сведений не предоставила.
Либби забыла обо мне. Она не давала о себе знать и в последующие дни, и я предположила, что она обиделась. В каком-то смысле я поломала ей карнавальное веселье, так что она имела право дуться.
Ничуть не бывало. Либби заявилась под конец карнавальной недели, на сей раз в суконном жакете и юбке почти без фестонов и воланов. И сходу сообщила:
– Знаешь, а я поступила туда на работу.
– Куда? – я готовила кофе на спиртовке и не сразу сообразила, о чем она. Потом дошло. – В клинику Сеголена?
Она кивнула.
– А говорила – навек завязываю с этой каторгой…
– Ну, ты же видела, там все чисто, прилично, не как у муниципалов. Потом – у натурщицы сегодня заработок есть, завтра нет. А в клинике жалованье постоянное. Опять-таки… – она замялась.
– Доктор Штейнберг – мужчина симпатичный.
– А что такого? Он холостяк, я девушка свободная, кому от этого вред? И вообще, им действительно нужны сиделки.
– Потому что прежние разбегаются? Ты не забыла, что мы пришли разобраться, какие призраки тревожат психушку?
– Предположим, это ты хотела разобраться… так я тебе и помогу заодно! Буду работать и при том посматривать, что вокруг такого подозрительного.
– Хм, а доктор не заподозрит дурного?
– Не заподозрит, – твердо сказала Либби, – потому что я ему об этой задумке уже рассказала.
Я вздохнула. Поставила на стол чашки. С досадой обнаружила, что одна треснула.
– Ладно. Присматривайся, только не зарывайся. А я пока зайду с другого конца.Мы договорились встретиться через неделю, если не случится ничего экстраординарного, в кофейне «У дядюшки Якоба» возле Старого моста. За это время я, во-первых, получила заказанные книги, во-вторых, постаралась навести справки о родственниках покойного Бекке. Ну что поделаешь, в таких ситуациях всегда в первую очередь подозреваешь родственников.