Наконец туннель выпрямился, и метрах в тридцати впереди в свете пляшущих в руках фонарей мы увидели стоящего проводника, а у его ног на полу пещеры лежало распростертое тело. Нечеловеческое тело. Не больше метра в длину, о шести конечностях, с угловатой лысой головой, по стрекозиному выпученными глазами и ртом-хоботком, свернутым в колечко. Этакий таракан, но в обуви на нижних конечностях и пестром комбинезоне с многочисленными карманами.
— Это кто? — спросил, подходя, Никита.
— Это Лишний, мауни Никита, — прогудел Тхиенцу.
— Это стапулец, — поправил проводника Илья и присел возле трупа на корточки. Всеми правдами и неправдами он старался уйти от разговора о Лишних. Он достал карандаш темпорального сканера, провел им над трупом и посмотрел на шкалу. — Умер около пятидесяти лет назад. Значит, один из членов первой стапульской экспедиции.
— Откуда такая точность, что именно первой? — спросила Наташа. — На комбинезоне есть какие-то отличительные нашивки?
— Знаков отличий нет, — встав, снисходительно пояснил Илья. — Просто все последующие экспедиции стапульцев не обнаружили вход в пещеру.
— Теперь мауни Илия убедился, что это пещера Морока? — пророкотал проводник. — Тхиенцу может возвращаться?
Илья помедлил с ответом. Ему не хотелось отпускать проводника — последнюю ниточку к выходу из пещеры, и в то же время он понимал, что с Тхиенцу в сокровищницу попасть нельзя. Много было легенд о пещере Морока многих рас многих цивилизаций, входящих и не входящих в Галактический Союз, но упоминание о том, что проводник заходил в сокровищницу, не встречалось нигде. Ни в одной легенде. Ни в одном толковании легенд.
Никита перевел недоверчивый взгляд с Ильи на Тхиенцу. Его насторожило, как Илья перебил проводника, переведя разговор на другую тему, и он твердо, акцентируя каждое слово, спросил:
— Что означает Лишний, Тхиенцу?
— Лишний везде Лишний, мауни Никита, — многозначительно пророкотал проводник.
Никита скрипнул зубами и выругался. Наташа не стала возмущаться, а только вздохнула.
— Убедил ты меня, Тхиенцу, — решился Илья, и настойчивость, с которой Никита интересовался значением слова «Лишний», была при этом самым весомым аргументом. — Можешь идти.
Абориген молча развернулся и быстро засеменил назад. Не принято у мэоримешцев прощаться при расставании, он и не сказал ничего.
Наташа отобрала у Ильи фонарь и проводила лучом аборигена, пока он не скрылся за поворотом. Затем осветила оставшихся по очереди, в том числе и себя.
— Любопытно…
— Что — любопытно?
— Мы отбрасываем по две тени, а Тхиенцу — одну.
— Ничего удивительного, — фыркнул Илья. — Вблизи от двух фонарей будут две тени, а вдали от фонарей тени практически сливаются в одну. Элементарная оптика.
— Ты не понял. Выключи фонарь, — попросила Наташа Никиту, и когда он выключил, снова осветила всех по очереди.
У каждого от света одного фонаря было по две тени, но никто не удивился.
— Очередная флуктуация квазидвухмерной газовой смеси, — индифферентно пояснил Илья.
Никита зло посмотрел на него, включил фонарь и твердым шагом направился вслед за проводником.
Я знал, что его там ждет, Илья тоже знал, одна Наташа не догадывалась, но никто не последовал за Никитой. И я обманулся, подумав, что Никита, когда увидит, выругается. Долго и витиевато. Он не стал материться, не стал даже чертыхаться. Он вообще не сказал ни слова, но через минуту вернулся злой, как черт.
— Флуктуация, говоришь?! — процедил он, сверля Илью непримиримым взглядом.
— Да, а в чем дело?
— Нет там ничего — ни поворота, ни развилки. Сплошная стена. Тупик.
— Свертка пространства, — пожал плечами Илья, будто ему сообщили нечто само собой разумеющееся. Вроде травка зеленеет, солнышко блестит.
— Или проделки Морока, — процедил Никита.
— Или проделки Морока, — легко согласился Илья.
— Значит, мы отрезаны от входа? — обмерла Наташа. — Каким же образом мы отсюда выберемся?
— Выберемся, — заверил Илья. — Но не через вход. Никто никогда ни в легендах, ни в реальности не выходил из пещеры Морока на Мэоримеше.
— То есть…
— Никаких «то есть»! Если бы из пещеры Морока никто никогда нигде не выходил, не было бы легенд. Выход есть, но он не на Мэоримеше.
Здесь Илья был прав практически на сто процентов. Выход был, но у этого слова слишком много значений.
— И где он находится? — не унимался Никита.
— Судя по специфическим особенностям легенд, свойственным каждой отдельной расе, выход, скорее всего, находится на родной планете представителей этой самой расы.
— То есть из сокровищницы мы попадем прямо на Землю? — не поверила Наташа. — Слишком похоже на сказку…
— Исходя из расчетов аналитиков, у этой «сказки» наибольшая вероятность.
Никита скептически покачал головой.
— А аналитики не рассчитывали вероятность того, что о пещере становится известно благодаря возникновению в экстремальных условиях неосознанной телепатической связи между пропавшими и их родственниками?
Илья побагровел, словно получил пощечину, и потерял самообладание.
— Если веришь в фантастику, — гаркнул он, — тогда приставь к виску разрядник и ложись рядом с трупом стапульца! Кабы все было так, я бы в пещеру носа не сунул и вас за собой не потащил! Я — не самоубийца.
«Ты — фанатик», — подумал я, но говорить ничего не стал. На данном этапе обструкция даже полезна.
На некоторое время повисла тягостная тишина.
— Все, проехали, — поостыв, сказал Илья. — Займемся делами. Проверь у стапульца карманы.
Никита шагнул к трупу, нагнулся, немного помедлил и, так и не прикоснувшись, распрямился.
— Не буду. Я не мародер.
— Ах, ну да, — ровным голосом произнес Илья. — Ты же искусствовед, а не гробокопатель… Зачем тогда сюда прилетел, зачем связался с черной экзоархеологией? Между прочим, и обычные археологи вскрывают древние захоронения и изучают останки.
На скулах Никиты вздулись желваки, но он ничего не сказал. Достал стерильные перчатки, надел, присел рядом с высохшим трупом и принялся обшаривать карманы комбинезона.
— Пусто.
— Понятно. Между нами и стапульцами в пещеру никто не входил, значит, свои обобрали. У них мародерство не выходит за рамки морали.
— Отчего он умер? — тихо поинтересовалась Наташа.
— Я не знаток анатомии стапульцев, но внешне никаких признаков насильственной смерти не вижу.
— А что у него в левой руке?
Высохшая трехпалая кисть сжимала фиолетовый комок, похожий на скомканный пластиковый пакетик. Пытаясь извлечь, Никита сжал комочек пальцами, подергал, но ничего не получилось. Он дернул сильнее, и кисть с сухим треском обломилась в запястье.
— Черт! — отдернув руку, выругался Никита и уронил кисть стапульца.
Илья пренебрежительно хмыкнул, с хрустом раздавил кисть каблуком и поднял с пола скомканный пакетик. Повертев пакетик перед глазами, он размял его и высыпал на ладонь высохшие комочки и прутики.
— Пищевой концентрат стапульцев, — констатировал он, бросил на пол пакетик и отряхнул с ладони труху. — Смерть наступила явно не от голода.
— Не от голода? — обомлела Наташа. — Что, существует и такой вариант? Мы можем не дойти до сокровищницы?
— Это образно, — поморщился Илья. — Нет ни одной легенды, в которой бы в пещере Морока умирали от голода.
— Само собой, — мрачно заметил Никита. — Если искатель сокровищ умер, то кто об этом расскажет? — Он встал, снял перчатки и шагнул к Илье. — А теперь расскажи, что означает быть Лишним? Ты так старательно уводил разговор в сторону от этой темы, что невольно заинтриговал.