Весь день Кира провела снова на кухне. Она показывала Марку фотографии его любимых мест в Питере – то, какими они станут. А он рассказывал о прошлом. Они говорили, и Кира со щемящей болью в душе понимала, что Марк – это именно тот человек, которого ощущаешь частью себя, самим собой.
Вадим явился после десяти, когда Кира уже решила, что он не придет. Кира понимала, что явился он в таком состоянии, что не открыть дверь себе дороже, тем более, что он, конечно же, видел свет в окнах. Поэтому, когда раздался звонок в дверь, Кира с тревогой посмотрела на Марка.
– Марк, иди к себе, пожалуйста.
Марк снова стал бледным, как его белоснежная футболка.
– Я не уйду... – упрямо произнес он.
– Марк, прошу, не осложняй мне жизнь. И так не сладко. Иди...
– Постой, – Марк схватил ее за руку. – И ты не ходи. Не открывай ему...
– Только хуже будет, – Кира медленно освободила руку. – Иди, Марк.
– Да что же это такое, – сквозь зубы процедил Марк. – Ну почему я не могу выйти вместе с тобой в этот дурацкий коридор...
– Я не знаю, Марк...
Звонок зазвенел в третий раз.
– Уходи, – сказала Кира и бросилась к выходу.
– Кира! – закричал Марк. – Кира, стой!
Но Кира исчезла в дверном проеме. Марк остался один.
Вадим ввалился в прихожую, и Кира сразу поняла, что он пьян. Очень пьян, Кира таким его еще не видела.
– Девочка моя любимая, – Вадим обнимал Киру, на ходу стаскивая дубленку. – Твой одноклассник свалил?
– Он уехал уже, Вадик, – Кира старалась говорить спокойно. – И ты езжай домой. Давай я тебе такси вызову.
– Какая ты заботливая, – Вадим погладил Киру по щеке. – Как же я люблю тебя, Кирюша. У меня просто крышу рвет. Я из-за этого и напился. Я сидел и представлял, как ты гуляешь по городу с этим сморчком, он подает тебе руку, когда ты выходишь из троллейбуса, и смотрит, как ты улыбаешься. И мне стало плохо... так плохо... пожалей меня, Кирюша... У меня крышу сорвало. Ну, что мне теперь делать?
– Думаю, протрезветь, – серьезно произнесла Кира.
– Я неприятен тебе, да? – Вадим заглядывал ей в глаза. – Ты пьяных не любишь?
– Их никто не любит...
– Ты и трезвым меня не любишь, – задумчиво произнес Вадим. – Почему ты не любишь меня, Кира? Почему?
– Давай завтра об этом поговорим, на трезвую голову...
– Хорошо, я все сделаю, как ты захочешь, сейчас уйду, только дай я тебя поцелую. Иди ко мне... иди, моя красавица...
Кира даже не пыталась сопротивляться. Он сгреб ее, как медведь, и Кире было неприятно от его объятий. Она чувствовала, как он распаляется и его руки становятся все жестче и требовательней.
– Вадим, хватит, – Кира попыталась вырваться. – Иди домой. Я спать хочу...
– Я тоже хочу, – Вадим дышал на нее перегаром. – Ты даже не представляешь, как я тебя хочу, Кира.
Он схватил ее на руки и понес в комнату. Кира вырывалась, ей стало по-настоящему страшно. Вадим бросил ее на диван и навалился всем весом сверху.
– Хватит, Кира, – хрипел он, раздирая на ней одежду. – Хватит. Я не могу больше так. Ты моя... ты должна быть моей. – Он сжал ее лицо в ладонях. – Ты не понимаешь, от чего отказываешься...
– Пусти меня, урод, – отчетливо произнесла Кира.
Он размахнулся и ударил ее по щеке. Удар был вроде как и не сильный, но на секунду Кира потеряла сознание. Как сквозь сон она услышала звон бьющегося стекла. А потом был толчок, и Вадим неимоверной тяжестью навалился на нее, а потом и вовсе пропал...
Кира открыла глаза. В комнате было все так же темно и почему-то холодно. Вадим лежал на спине, поперек ковра, а над ним с куском какой-то доски стоял Марк. Кира не поверила своим глазам.
– Марк? – прошептала она.
– Подожди, Кира, он сейчас придет в себя, – Марк отбросил в сторону доску и бросился шарить по карманам у Вадима.
– Марк, что ты делаешь? – с ужасом произнесла Кира.
– Молчи. У такого подонка непременно должно быть оружие: обрез какой-нибудь или нож... ага, точно есть...
Он вытащил из внутреннего кармана пиджака, который тут же валялся, небольшой пистолет.
– Это травматик, – произнесла Кира, отползая к спинке дивана и кутаясь в одеяло. – Что ты задумал, Марк?
Вадим пошевелился. Застонал и сел. Он сжимал голову руками. Потом медленно поднял взгляд на Марка.
– Ты еще здесь, одноклассник хренов.
– Уходи, – тихо и твердо произнес Марк. – Или я пристрелю тебя.
– Это травматическое оружие, дебил, – насмешливо произнес Вадим.
– Значит, у тебя будет много травм.
Вадим медленно встал. Марк отошел на безопасное расстояние, пистолетом он целился Вадиму в голову.
– Хорошо, – Вадим посмотрел на Марка. – Хорошо, – повторил он, поворачиваясь к Кире. – Я это запомню, милая...
– Я тоже, – сказала Кира.
Вадим поднял с пола дубленку, барсетку и ушел. Кира вышла в прихожую и закрыла за Вадимом дверь на все замки. Потом вернулась в комнату, опустилась на диван и разрыдалась. Она плакала, уткнувшись лбом в грудь Марку. Марк не утешал, он просто прижимал ее к себе, и руки его слегка дрожали.
– Что же теперь будет? Что мне делать, Марк? – рыдала Кира.
– Я буду защищать тебя...
– Дурачок, – Кира горько улыбнулась и подняла взгляд на Марка. – Что ты сможешь сделать?..
– Ты и раньше говорила, что ничего не смогу... а я смог...
Кира с интересом посмотрела на Марка.
– А и правда, как ты смог?
Марк улыбнулся.
– Помнишь, мы днем рассуждали, что будет, если я из окна руку высуну. Я ведь в окно твой двор вижу, а не свой. Вот я и попробовал. Я открыл окно и услышал, что ты закричала, а может, мне показалось, что я услышал. У тебя рядом с окном пожарная лестница. Я вылез в окно, перебрался на балкон, взял там обломок доски какой-то, их там полно, ну и окно выбил...
– Так вот почему так холодно... – задумчиво произнесла Кира. – Выходит, только коридор переносит тебя домой. Но ты можешь находиться на улице и в комнате.
– Нужно окно чем-то закрыть. – Марк встал и осмотрелся. – На улице пурга.
– У меня в кладовке от прежних хозяев остался целлофан, я сейчас принесу. – Кира встала, кутаясь в порванный халат, Марк остановил ее за руку.
– У тебя синяк на скуле, тебя этот подонок ударил.
Кира молчала. Марк осторожно провел рукой по ушибленному месту.
– Больно?
– Немножко...
– Нужно что-то холодное приложить, – забеспокоился Марк. – А то щеку разнесет... – он замолчал на полуслове, встретившись с Кирой взглядом.
– Поцелуй меня, Марк, – тихо произнесла Кира. – Я все еще ощущаю на себе его прикосновения. А я не хочу... мне противно...
Марк ничего не сказал, он обнял Киру и осторожно коснулся губами ее губ. И волна нежности окутала девушку. Она растворялась в его нежных искренних поцелуях. Кире было странно, что каждое его движение, каждую эмоцию она чувствовала, словно это происходило в ней самой. Его поцелуи стали требовательней и руки, прикипевшие к ее спине, слегка вздрагивали. Марк оторвался от губ Киры и прижался щекой к ее щеке.
– Постой, Кира, – тяжело произнес он. – Давай остановимся, иначе наделаем сейчас глупостей.
– Давай наделаем глупостей, – с улыбкой прошептала Кира. – Давай. А утром ты, как порядочный человек, женишься на мне.
Марк отстранился и посмотрел Кире в глаза.
– Я бы считал это самым большим счастьем, Кира, но ты же знаешь, что это невозможно...
Кира покачала головой.
– Нет, не знаю, Марк, и не хочу этого знать. Я уверена, что сейчас возможно все... – Кира снова потянулась к его губам, и Марк не стал противиться ее желанию.
К утру вьюга улеглась. Серое пасмурное утро заглядывало в окна. Сквозь разбитое стекло в комнату нанесло снега, и теперь он, словно тончайшее паутинное покрывало, укрывал пол, мебель и диван.
Марк проснулся первым. Он открыл шкаф и выгреб из него все, чем можно было укрыться, и все это навалил на Киру. Потом вышел на балкон и отыскал там среди прочего хлама большой лист фанеры. Пробравшись через улицу на кухню, в шкафчике Марк отыскал молоток и гвозди. Поэтому Кира проснулась от веселой песенки молотка.