Поэтому начнем с социальных причин для расцвета искусства намека. Кому, как ни нам, дорогим россиянам, это знать! Искусство чтения между строк и, кстати, писания предназначенных для именно такого чтения текстов, цвело и как же оно пахло... Отчасти это способствовало развитию удобных для этого жанров, например, фантастики. Царица Цензура, она формально существовала не по субботам, а всю неделю и всю дорогу, на какое-то небольшое время при Ельцине отступила, а ныне под радостное хрюканье "бешеного принтера" (29 kGl, также - "взбесившийся принтер", 12 kGl) наверстывает упущенное. Попутно: данные о современной деятельности цензуры приведены в отчете "Россия: преступления против истории", он есть в интернете.
Об истории цензуры есть обширная и интересная литература, хотя мы и десятой доли не знаем, и никогда не узнаем. Цензура вечна, как вечно стремление людей ограничивать, запрещать, вершить судьбы и т. д. Разница между обществами состоит в том, что одни помогают людям держать внутреннюю обезьяну в рамках, а иные - пестуют ее, холят, лелеют, приближают к трону, делают опорой власти. Общество, которое пошло по этому пути, то есть создало власть, опирающуюся на внутреннюю обезьяну людей, никогда не станет нормальным.
Потому, что общество делается лояльно к обезьяне, то есть большая часть общества существование этой системы искренне поддерживает. Этих людей не вчера оболванил зомбоящик, ситуация фундаментальнее и безнадежнее - история общества с какого-то момента формировала людей, готовых быть рабами. И, в гармонии с ними - тех, кто стрелял в безоружных и стоял на вышках концлагерей, а нынче радостно лупит палками безоружных и мирных, и тех, кто принимает законы, толкающие на насилие тех, кто радостно лупит палками. Трезвомыслящего ученого удивляет не то, что большинство такое, а то, что не все такие. Что есть кто-то, кто не такой... И социологи в моем лице подтверждают - да, она заметно другая, теперешняя молодежь, различия сложны, интересны, не очень велики... но они есть. Рекомендую статью "Идущие за мною"
http://lit.lib.ru/editors/a/ashkinazi_l_a/text_2720.shtml
Второй после цензуры социальный фактор - табу общества, не связанные с властью и политикой. Есть вещи, о которых "не принято говорить". Возможно, это как-то связано с политикой и цензурой, но более сложно, а может и не связано. Или было связано когда-то, а теперь превратилось в традицию. Например, в советском обществе "не темами" были домашнее насилие и токсикомания. На селе - дихлофос, "три пшика на стакан" - этому я свидетель; о прочих методах знаю меньше. Могут быть и какие-то локальные условности, какие-то "табу группы". Например, "о политике и религии мы на работе не разговариваем" - это я слышал от нескольких людей. В одном месте, где я работал, список был короче; знаю места, где он длиннее. Возникновение таких традиций и в обществе вообще, и локальных группах - большое поле для исследований.
Немного о психологических условиях возникновения и расцвета искусства намеков. Прежде всего - половина советской культуры, культуры империи зла (цитата, но не намек), империи лжи, - это "стокгольмский синдром". Если насилие неизбежно... (цитата и намек). Искусство намека, это пример, как психология спасает от отвращения к самому себе, превращая приспособление к насилию - в игру и искусство. Биохимия рулит - специалисты могут, наверное, назвать и структуры в мозге, и конкретные вещества, отвечающие за эти прелестные эффекты:
- удовольствие индуктора от того, что он, - как ему кажется, - натянул цензуру, или просто людей, которые присутствуют при разговоре, но не должны понять намек,
- удовольствие цензора (он бы рад на вышку с автоматом, но приходится скромно нести службу там, куда выбрал народ, то есть поставила партия),
- удовольствие реципиента от того, что расшифровал, предъявил индуктору способность и принадлежность,
см. статью "Радость узнавания как скрытый двигатель аллюзии"
http://fan.lib.ru/a/ashkinazi_l_a/text_2300.shtml
Ну, а далее начинаются игры, парные и с несколькими участниками, а по содержанию - приписывание "намековости" автору, который этого не имел в виду, смешение шуток и серьеза, маскировка серьеза под шутку и шутки под серьез, осмеяние реципиента, принявшего серьез за шутку и шутку за серьез... пирамида извращений, да не Хеопса, а Маслоу (намек). Тут, кстати просматривается лаз в проблему генерации намека не персоной, и не персоной, воспитанной обществом (как все мы), а прямо обществом. Как говорится, в реальном времени. На глазах изумленных зрителей. Вот два примера таких игр - рис. 7, 8.