- Хозяин, - метнулся к Честняге из темноты рыжий клоун. - Факир на манеж не выйдет, у него скрутило живот. Стесняюсь сказать: блюет.
- Проклятье! Где канатоходец?
- Уже под куполом.
- Кто-нибудь, крикните ему, пусть выходит!
Смерть и не заметила, как единым мигом сгинули два часа. Она пришла в себя, лишь когда образовалась заминка после очередной клоунады. Смерть встрепенулась, подобралась: представление заканчивалось.
- А сейчас, в финальном номере, - зычно кричал с арены толстячок в дурацкой шляпе, - перед вами выступит непревзойденный мастер эквилибра, канатоходец...
Смерть не дослушала. Придется брать канатоходца, невозмутимо решила она. Выбора уже не осталось. Что ж...
Портьера под куполом цирка распахнулась. Канатоходец в щегольском широкополом цилиндре, застыв, стоял на краю помоста. Необходимый для поддержания равновесия шест-балансир он почему-то держал под мышкой.
- Прости, - сказала канатоходцу Смерть.
Секунду-другую тот еще постоял, переминаясь с ноги на ногу, затем бросился с помоста на проволоку. Смерть махнула костлявым запястьем. Канатоходец оступился, пошатнулся и, не удержав равновесия, полетел с двадцатиметровой высоты вниз.
- Цилиндр, он схватил мой цилиндр... И шест...
На арене, в опилках, раскинув в стороны лапы, мертвыми глазами глядел в купол цирка старый облезлый шимпанзе.
Слезы текли у Малыша Луи по щекам.
Александра Птухина
КУКЛЫ СИНЬОРА РАДЖЕША
Да я отвечаю, Джимбо, там будет интересно! Косой Пит говорил, что там в клетках сидят разные уродцы и звери, а еще есть тир, акробаты, сладкая вода и всякие разные штуки. Давай пойдем, а? мальчишка лет шести умоляюще смотрел на старшего приятеля.
Джим, рыжеволосый худой парень, криво усмехнулся, туго сплюнул сквозь зубы и откинулся на траву.
- Ну не знаю, Сайман. А твоя мамаша не будет против? Рыжий не смотрел на Саймана, но мог бы поклясться, что тот вот-вот разревется.
- Да, Джимбо... Тебе-то хорошо, ты можешь ходить куда хочешь и делать, что вздумается! - заныл мальчик дрожащим голосом. А за мной постоянно присматривает Бетти. А чуть что бежит жаловаться матери. Но там будет здорово, сам посмотри! Сайман сунул приятелю мятый типографский листок.
Джим оторвался от разглядывания облаков и повертел бумажку в руке.
- А что, с картинками не было?
- Те, что с картинками, развесили по городу... - вздохнул мальчик. Хочешь, прочитаю тебе? И, не дождавшись ответа, продекламировал: "Великолепное шоу Пи-Джи Бувье! Спешите видеть! Мальчик-волк, бородатая Тиффани, сестры Джейн и Джинджер два туловища на одной паре ног! Шоу непревзойденного силача Стефана! Воздушные гимнасты Альберт и Анастасия! Господин Тольяри со своими дрессированными животными!"
- Вот уж не знаю, протянул Джим. Как бы от матери твоей не влетело.
- Не влетит, Джимбо! Не влетит! И потом матери я не скажу, а отец разрешил мне идти, только если не одному.
- Ага. Отец разрешил, а уши мне крутить твоя мать будет! огрызнулся Джим. В тот раз, когда ты увязался со мной на плоту, она мне клок волос выдрала.
- Но Джимбо, она даже не узнает! Клянусь!
- А если твоя сестрица увидит нас вместе? Как тогда?
- А я скажу Бетти, что пришел один, а тебя встретил случайно. И потом, отец дал мне несколько центов. Можем купить сладкой воды или леденцов!
- Леденцов, - усмехнулся Джим. - Ну, так и быть. Вот только, если твоя мать снова решит закатить мне взбучку, то ты ко мне лучше не подходи вовсе! Все зубы пересчитаю! и в подтверждение своих слов рыжий пригрозил мальчишке грязным кулаком.
На границе владений старика Доусана, там, где пару лет назад смерч поднял в воздух стог сена, стояли повозки и несколько телег, покрытых навесами. Гастролеры уже успели поставить малый шатер, подававший слабые признаки красного и голубого цветов. Впрочем, весьма отдаленные, поскольку пыль и время упорно делали свое дело.
Зеваки, не дожидаясь, когда площадь приведут в полную готовность, с интересом наблюдали, как несколько жилистых парней ловко сновали вокруг длинного шеста, натягивая тросы. Чуть поодаль стояли большие клетки, покрытые плотными чехлами, из-под которых свистела, сопела, фыркала и рычала разнообразная живность. Самые отчаянные смельчаки даже пытались подойти ближе и заглянуть, но дрессировщик, плотный коренастый мужчина в широченных потертых галифе и майке, не менее потертой и грязной, отгонял любопытных весьма недружелюбными окриками.