- Прощай, Максимка, - говорит бабушка и исчезает. Уходит туда, откуда не возвращаются, и Максим плачет, уткнувшись в теплое мамино плечо.
Где-то шумит и качает верхушками темный лес. А в лесу, только мостик перейти через быструю речку, рукой подать до бабушкиного домика. А в домике, на светлой кухне, стоит возле плиты бабушка и ловко переворачивает оладушки на сковороде. Они брызжут маслом и шкворчат. И аромат их по всему лесу. Бабушка накрывает на стол - яркая скатерть, праздничные чашки, мед, сметана в вазочке, варенье из душистых ягод.
Бабушка ждет гостей.
Миниатюры
Хелен Лимонова
На службе
Однажды безумный вихрь перемен подхватил заслуженного пенсионера Николая Ивановича Хитрованко и перенес его в крошечную средиземноморскую страну. Жаловаться было некому, времена наступили тяжелые, военные, и в поисках укромного местечка люди эмигрировали кто куда. К счастью для Николая Ивановича, у него обнаружились еврейские корни, так что, едва оказавшись на Земле Обетованной, он немедля этими самыми корневищами туда и вгрызся. Человек он был обстоятельный, устойчивый и конкретный, такие нигде не пропадут.
В скором времени у Хитрованко завелись съемная квартира с видом на море, русскоязычные знакомые и счет в банке, куда ежемесячно поступало неплохое пособие. Конечно, здесь все было устроено по-другому, варварски, но расхлябанность и добродушие коренного населения многое компенсировало. Немного приглядевшись и изучив обстановку, Николай начал налаживать хозяйство. Приходилось бороться с неожиданными трудностями и находить смелые решения.
На следующий же после заселения день в квартире кончился газ. Николай сорок лет проработал инженером-механиком, так что опыта и знаний хватало. Вечером, захватив нужные инструменты, он спустился во двор и под прикрытием темноты аккуратно отсоединил у соседа лишний газовый баллон, рассудив, что новому репатрианту он нужнее, и вообще господь велел делиться. Образовавшееся на разводной трубке отверстие аккуратно заделал припасенной металлической заглушкой. Пока не кончится газ в первом баллоне, сосед не заметит отсутствие второго. Через пару месяцев будет поздно искать вора, да и на безобидного старика никто не подумает.
Картошка весело потрескивала, жарясь на дармовом газе, а Николай изучал электрический счетчик на лестничной площадке. Простейшая конструкция! Магнит не понадобится.
Ближе к полуночи, удостоверившись, что все вокруг спят, он рассверлил прозрачный корпус прибора и вставил через получившуюся дырочку тонкую иглу, которая касалась диска. Вращение замедлилось. Прекрасно. Для правдоподобия не следует полностью останавливать диск. Некоторые глупцы заставляют вращаться счетчик в обратную сторону, переключая контакты, но это бессмысленно - ни в одной стране электрическая компания не станет платить потребителю.
Вечер прошел плодотворно, и Николай, усталый, сытый и довольный, отправился на покой.
Утро же совсем не задалось.
Просыпаться от трезвона и стука очень неприятно. Натянув спортивный костюм, Николай осторожно приоткрыл дверь. Из щели свирепо глянул бородатый посыльный, пробормотал что-то на адском местном наречии и просунул Николаю разграфленный бланк и ручку - подпишись, мол. Делать нечего, Николай расписался и получил пухлый конверт с красной печатью. Посыльного и след простыл, остался только гнилостный запах. Вот чурки, мыться надо почаще!
Вскрыл конверт, оттуда выпало письмо на иврите, внизу - трехзначное число. Чертовщина какая-то! Самому не разобраться, придется идти к тому самому соседу слева, у которого вчера...так, об этом не будем.
К счастью, тот оказался дома. Вышел, придерживая на груди вишневый бархатный халат (капиталист проклятый), изучил содержимое конверта.
- Смотри. Это... ммм... кнас{1}. Как это по-русски? Наказание? Арба элифим шекель{2}, вот написано. Надо платить на почте. Или иди в мисрад. Это в ирие{3}.
- Наказание? За что?! Откуда у меня такие деньги?! - возопил несчастный Хитрованко.
Но сосед уже лениво втягивал вишневое брюхо вовнутрь своей квартиры.
Слово "ирия" Николай знал. То есть надо было идти в мэрию, это недалеко. Ух и скандал он там устроит! Лишь бы кто-нибудь там понимал по-русски.
На всякий случай Николай взял с собой кипу документов: договор на квартиру, удостоверения личности и нового репатрианта, справку о выплате пенсионного пособия и, конечно, окаянное письмо. Отправился в мэрию не без внутренней дрожи, но, зайдя в просторное помещение, успокоился. В приемном зале было полно людей. Русская и украинская речь мешалась с арабским и ивритом. Охранник, верзила в черных очках, всучил ему номерок и указал пальцем на электронное табло. Там высвечивались номера и в какую кабинку идти. У него тринадцатый; хорошо, что Николай не суеверен. Он уселся на свободное место рядом с расплывшейся теткой. Безошибочно признав в нем своего, тетка принялась жаловаться.