"...Ночь снимает все покровы: из-под капюшона Аэлиты смотрят глазницы черепа. "В нас пепел. Мы упустили свой час", - скажет вождь марсианского пролетариата Гор, и это не пустые слова. Уже не символичен, а прямолинеен последний марсианский пейзаж романа...
<...>
Марс предстает наконец-то в своем подлинном облике: царство мертвых, обитель теней, тот свет..."
Зловещие марсиане Уэллса выглядят типичными кровожадными и безжалостными стражами подземного мира, сохраняющими архаические черты хтонических существ:
"...Тот, кто не видел живого марсианина, вряд ли может представить себе его странную, ужасающую внешность... <...> пучки щупалец, как у Горгоны... <...> Маслянистая кожа напоминала склизкую поверхность гриба..."
У Ефремова в "Туманности Андромеды" кошмарные обитатели кошмарной Железной Звезды - явные потомки уэллсовских чудовищ (курсив везде мой):
"На правом переднем экране появилась огромная звезда, светившая тусклым красно-коричневым светом. На мгновение все оцепенели, не сводя глаз с громадного диска, возникшего из тьмы прямо перед носом корабля..."
<...>
Каждый из исследователей успел заметить отдельную подробность, из которых составилось общее представление о существах, похожих на гигантских плоских медуз, плывших на небольшой высоте над почвой и колыхающих внизу густой бахромой. Несколько щупалец были короткими по сравнению с размерами существа и достигали в длину не более метра. В острых углах ромбического тела извивались по два щупальца значительно большей длины. У основания щупалец биолог заметил огромные пузыри, чуть светившиеся изнутри и как бы рассылавшие по толще щупальца звездчатые вспышки..."
То же ощущение "потусторонности" мы находим у Лема в "Солярисе", у Стругацких в "Возвращении", в "Малыше" и прочих произведениях о космосе. Великолепный "Пикник на обочине" воспринимается в этом ключе как развернутая метафора к цитате из "Откровения Иоанна": "И ад следовал за ним". Почему бы не представить себе, что всё, происходящее в "Пикнике", прорыв мира потустороннего, адского - в наш мир, а "Золотой Шар" - обманка-искушение для бедных жителей Хармонта (да и всей Земли)?
Так куда же ведет путешествие к звездам, анабиотический сон (или и то, и другое) героев утопических произведений? В будущее ли?
Все эти приемы содержат такое количество признаков смерти героя и описания последующего странствия его души уже по загробному миру, что невольно возникает ощущение именно такого путешествия - то ли по кругам ада, то ли по кругам рая... Потому-то писатели-фантасты 50-х - 60-х годов довольно активно стали использовать оба этих приема в одних и тех же произведениях. Причина - их внутренняя непротиворечивость. Оба приема повествуют о фактическом уходе героев из жизни, о путешествии в загробный мир. Причем, если анабиотический (= летаргический) сон приводит сразу же в Рай, в страну блаженных (а как еще назвать идеальное общество будущего?), то путешествие к звездам и последующее возвращение показывает более сложный и опасный путь к блаженству - через Преисподнюю (или Чистилище), населенную чудовищами, непонятными существами. Итог тот же - утопия (иногда - антиутопия, но об этом в другой раз). Хотя есть тут некоторая хитрость, о ней разговор впереди.
Все дороги, которые показывают читателю авторы утопической литературы, ведут только в одном направлении, и это направление - загробный мир, мир потусторонний, откуда возврата нет, вне зависимости, попадает ли герой в ад антиутопии или рай утопии.
Итак, путешествие в будущее, с которого, так или иначе, начинаются все утопические произведения, представляют собой, по сути, мифологизированное описание смерти героя. Чем же, в таком случае, оказываются описания общества грядущего?
Тем, чем только и могут быть - предсмертными (а то и посмертными) видениями героя.
Кстати, в таком вот виде они появляются и в произведениях, напрямую не связанных с утопиями (если, конечно, не считать советскую жизнь реализованной утопией). Вспомним концовку романа Григория Адамова "Победители недр" (о путешествии ученых в подземный мир на специальном снаряде, своеобразном "подземном судне"). Вот так автор описывает возвращение героев: