Далее последовал, наконец, неторопливый рассказ об открытии Земли Санникова - сначала русским путешественником конца XVIII - начала XIX веков Яковом Санниковым (портрет на стене), затем, уже в 1900 году, полярным исследователем бароном Толлем Эдуардом Васильевичем, погибшим при попытке достичь увиденного им на горизонте большого острова.
"Харонзон: На самом деле, не было на Земле Санникова ни онкилонов, ни полуобезьян, ни, тем более, мамонтов и прочих живых окаменелостей. Всё это фантазии академика Обручева. Интересные, спору нет. Даже увлекательные, в юности сам читал с удовольствием. Но - фантазии.
Ведущий (за кадром, вопросительно): Но ведь и Земли Санникова нет?
Харонзон (уклончиво): Может, нет. (После паузы). А может, есть..."
Сцена сменяется белым экраном, на котором появляется большое, черное, вселяющее тревогу число "1937".
Дальнейший рассказ Харонзона был чрезвычайно увлекателен, но и чрезвычайно многословен. Многословие это вполне оправдывалось манерой съемки, но в моих заметках я решил многое опустить.
В чем же суть рассказа главного героя "Земли Санникова - 2"?
...После числа "1937", обозначившего, разумеется, год происходящих событий, на экране пошла хроника (подозреваю, что настоящая) опасного похода в район Новосибирских островов ледоколов "Седов", "Садко" и "Малыгин". Суда оказались затертыми во льдах. Часть участников экспедиции вызволяли самолетами полярной авиации СССР{2} .
И вот тут выяснилось, что пилотам перед вылетом приказали проверить факт существования легендарной Земли Санникова - благо их маршруты пролегали в том районе, в котором Толль поместил таинственный остров.
Далее появились сцены (на этот раз мне показалось, что уже не документальные, а именно квазидокументальные) заседания государственной "тройки" (все в кадре - чины НКВД, насколько я сумел понять), бритоголовые, либо с небольшими усами под носом, либо вообще без растительности, с "ромбами" в петлицах и суровыми непроницаемыми лицами. Бритоголовые заслушивали доклады пилотов-полярников, по очереди заходивших в комнату заседаний комиссии и явно робевших перед высоким и суровым начальством, которое восседало за длинным столом с видом неподкупных судей.
Титр, словно бы из той же старой Кинохроники:
"Заслушав отчеты военлётов, Государственная комиссия по освоению Арктики, сделала вывод: Земли Санникова, о которой много лет не прекращались дискуссии в научных кругах, не существует в природе. По всей видимости, полярные исследователи прошлых десятилетий, лишенные нынешнего первоклассного оборудования для наблюдений, принимали за гористый остров беспорядочное нагромождение ископаемого льда. В связи с общими изменениями арктического климата, льды растаяли. Подводную мель, образовавшуюся на месте так называемой "Земли Санникова", Государственная комиссия предлагает назвать "Банка Санникова". Соответствующее предложение передано в президиум Академии наук СССР".
"Ведущий (торжествующе): "Ну, вот! Вы же сами и подтверждаете тот факт, что Земля Санникова, возможно, была, да сплыла. (Смеется). Вернее, уплыла - вместе с талыми водами.
Харонзон (невозмутимо). Да, такова была установка. Причем установку эту приняли и спустили соответствующим органам гораздо раньше. Еще в 1929 году. Но тогда ее рассматривали как чисто вероятностную - на всякий случай.
Ведущий (непонимающе): Что значит - установка?
Харонзон, прежде чем ответить, неторопливо раскуривает потухшую трубку. Выпустив несколько клубов дыма (мне показалось, что я прямо-таки ощутил аромат британского Captain Black"а), он произносит, насмешливо глядя на Ведущего (а по сути - в зал):
- А то и значит. Земля Санникова никуда не делась и уж, конечно, не растаяла. Просто, согласно решению Политбюро, ее существование и местоположение были засекречены.
Не знаю, показалось ли, что герой подмигнул мне (т.е., зрителям), или он действительно подмигнул с видом заговорщика, и не мне вовсе, а стоящему за камерой Ведущему? Но тот не ответил. Возникла пауза, которую вдруг заполнил стук пишущей машинки, появившейся на экране. Машинка (вернее, некто, сидевший за нею) быстро печатал письмо на бланке Политбюро ЦК ВКП(б). Одновременно диктор монотонно зачитывал текст этого письма за кадром. В дикторском голосе слышался отчетливый "грузинский" акцент, смысл которого стал ясен в конце: