После ухода "Следопыта" вновь воцарилась тишина. О визите посланца с другой планеты напоминали лишь следы, оставшиеся у полуразрушенного постамента. Время не пощадило скульптуру. Она лишилась всех декоративных плит и мелких деталей, оригинальный цвет изменился до неузнаваемости, а слой обломков полностью засыпал основание. Но если бы кто-то провел раскопки, ту сумел бы обнаружить мемориальную табличку. Ядерная вспышка оплавила металл. Но приложив усилия, на ней все еще можно было прочитать следующую надпись:
"Этот памятник установлен на месте запуска миссии "Бруно", нашедшей неопровержимые доказательства существования жизни на Марсе. От лица благодарных жителей Земли всем ученым, конструкторам и программистам, сделавших возможным это великое открытие. Теперь мы знаем, что мы были не одни во Вселенной".
Ольга Быкова
ИЗБРАННЫЕ
И над безжизненной пустыней
Подняв ресницы в поздний час,
Кровавый Марс из бездны синей
Смотрел внимательно на нас
(Николай Заболоцкий)
Осталось несколько дней до нашей высадки на Землю. Если все пойдет по плану, то там, на станции я займу место заведующего биолабораторией. Первая высадка на этой планете состоялась несколько столетий назад, еще во времена Пятой Технореволюции, однако до недавнего времени она охранялась Конвенцией о Планетарной Неприкосновенности Ресурсов, которая запрещала проведение какой-либо геологоразведки и экспериментальной деятельности на ее поверхности. К счастью, четыре года назад Конвенция была пересмотрена, что позволило построить на Земле постоянную научно-исследовательскую станцию и получить разрешение на изучение ее биоразнообразия и биогеохимических циклов. Я должен буду прожить на Земле шесть месяцев, после чего мне обещали выплатить круглую сумму денег и перевести в главный филиал Конфедеративного Научного Института, с которым у меня уже подписан пожизненный контракт.
Таких, как я, здесь пятьдесят человек, если не считать экипаж и команду врачей. Уже почти год мы не имеем возможности связаться с родными (таковы условия контракта). Нам даже не разрешили взять с собой личные вещи и все, что у меня сейчас есть, было выдано мне уже после посадки на корабль. Как нам пояснили, эти меры безопасности были приняты, чтобы исключить возможную утечку информации, хотя лично я считаю их абсолютно излишними.
Все подготовительные работы уже закончены, мы готовы к высадке и теперь часами просиживаем в столовой и много разговариваем. Обычно я провожу это время в компании своего старого университетского товарища Геба, лучшего герпентолога из тех, кого я знаю, и его жены Рене. Но иногда за наш столик подсаживается странный лысоватый человек с подносом, на котором неизменно стоит стакан молока и тарелка каши. Говорят, что Физик (никак не могу запомнить его настоящего имени) работал в одном из секретных научных институтов в районе Северного Океана и вплотную подошел к изобретению пространственно-временной машины, однако не ужился с начальством, попал под сокращение и волею судеб оказался среди нас.
- Завтрак отвратительный, - заметил Физик, вновь подсев к нам за столик со своим злополучным красным подносом и стандартным набором еды.
- Попробуйте в следующий раз взять салат, - предложила Рене.
- У меня больной желудок! - взвыл Физик. - А эту кашу просто невозможно жевать. Черт знает что такое!
- Здесь вам не санаторий, коллега. Хорошо, что хоть такая есть. Существуют вещи и поважнее каши, - не выдержал я. Мне ужасно надоело его нытье и вечное недовольство. Я целый месяц сдерживал себя, чтобы ему не нагрубить, но, похоже, что чаша моего терпения, наконец, переполнилась. Когда я впервые с ним познакомился, он показался мне немного надменным. Такое ощущение, что он смотрел на нас свысока, словно на людей второго сорта. До сих пор не понимаю, зачем он искал с нами общения.
- Тут вы правы. Действительно, существуют вещи поважнее моей каши. И у меня есть подозрение, что мы с вами крупно влипли.
- Что вы имеете в виду? - удивилась Рене.
Она недоуменно посмотрела сначала на мужа, а потом на меня.
- О тех якобы безобидных укольчиках, которые нам делали в течение всего этого года на корабле.
- А что в них особенного? Обычный коктейль из микроэлементов и витаминов. Лично я не чувствую никакого негативного эффекта, - возразил Геб.
- Не скажите. Все не так просто. У меня есть доказательства, что нам вводят энзимные активаторы для запуска процессов мутаций, необходимых для адаптации к земной атмосфере. Если что, то я брал курсы биоинженерии в Университете и понимаю, о чем говорю.- Физик придвинулся к нам поближе и продолжил уже шепотом: