- С вашими ресурсами и знаниями патологии, - предположил Титами, - вам следует быть в курсе прогресса боли и избегать скуки.
- Я пробую все, -- со вздохом ответил джентльмен-врач.
- Вам, Титами, когда-нибудь приходило в голову, - продолжал он с большим воодушевлением, - что, если можно было бы найти какой-нибудь стимулятор, возбуждающий всю нервную систему к более острой чувствительности, чем любой известный ныне агент, человек мог бы заставить себя осознавать кровообращение. Как приятно было бы ощутить, как горячий прилив мчится по артериям, просачивается сквозь капилляры, бежит по венам и устремляется в аорту! Это придало бы существованию новую пикантность.
- Он один из самых продвинутых из нас, -- сказал Титами Николасу после того, как доктор ушел. - Но он идет слишком быстро. Я верю в умеренность в боли, как и во всех других удовольствиях. Будучи умеренным в своих потворствах, я держу край острым. Применяя "моксу" три-четыре раза в день, Доктор убил курицу, несущую золотые яйца. Ему не хватает философии, чтобы быть эпикурейцем.
- Все ваши друзья здесь дошли до состояния доктора? - спросил Николай.
- О, нет! Вы же понимаете, что по мере прогрессирования доза должна увеличиваться. Новичок может довольствоваться зубной болью, а может насыщаться, поедая зеленые арбузы до колик, как молодой человек вон там, или вонзая булавки в икру ноги, как те три джентльмена на левой кушетке. А есть другие, с более развитым аппетитом, которые должны иметь более высокие оценки боли. Тем не менее, то же самое на всех этапах. Некоторые довольны рациональностью в своих тратах; другие впадают в крайности. Обратите внимание на банкира, которого сегодня не было. Он так увлекся употреблением старомодного винта с накатанной головкой, который он подобрал в каком-то антикварном магазине, что приносит его в кармане в офис и использует тайком в рабочее время. У меня нет терпения с таким человеком. Он должен либо выродиться в тайного сластолюбца или подать дурной пример своим клеркам.
- Думаю, так! - сказал Николас.
- А вот совсем другой характер, -- продолжал Титами, когда подошел здоровенный немец. - Он удовлетворяется самыми простыми удовольствиями. Добрый вечер, майн герр. Вы сегодня улыбаетесь.
- Ах, Готт! - сказал тевтон. - У меня есть прекрасное горе. Как вы это говорите? Ge-buttingmeinkopfuntdewall.
- А вон там, -- продолжал Титами, поздравив немца с его методом, - один из редчайших примеров одурманенной глупости. Этому человеку с перевязанной рукой и безмятежной улыбкой было достаточно, чтобы однажды отрезать кончик его мизинца ради временного удовольствия. Он юрист с хорошей практикой и должен знать лучше. Ну, рана исцелилась, и его наслаждение закончилось. Поэтому он отрезал свежий кусочек, немного дальше. Так и пошло понемногу, сейчас у него нет семи пальцев, включая большой. Он начал уже восьмой палец, и я держу пари, что он отложит свое следующее дело перед присяжными с единственным большим пальцем.
Резкий скрип привлек внимание Николаса к одной из деревянных машин в углу. Продвигаясь туда, сопровождаемый Титами, он увидел необыкновенное зрелище. Машина чем-то напоминала перегруженное водяное колесо. Она приводилась в действие рукояткой, которой управлял мускулистый африканец с благопристойными манерами. На ободе колеса, пристегнутый по рукам и ногам, растянулся мясистый гражданин средних лет весьма респектабельного внешнего вида. Он был в рубашке с рукавами, и пот выступал крупными каплями на его лбу, но лицо выражало полнейшее счастье. При каждом усилии негра увеличивалась нагрузка на мышцы и суставы жирного эпикурейца. Напряжение казалось ужасающим, но Николас слышал, как мужчина шептал почти неслышно, но восторженно: "Дай ей еще, поверни, Джордж Вашингтон, еще раз... маленький... дерни..."
- Я только что говорил, - сказал Титами, - о высшей степени боли. Вот вам пример. Толстый джентльмен - известный капиталист, а также человек досуга, как и я. Он живет на Бикон-стрит. Энтузиаст в погоне за новинками от боли. Он купил эту машину в Мадриде и представил ее ассоциации. Это несомненный оригинал орудия пыток, известного как дыба. Говорят, что ее использовала инквизиция. Во всяком случае, она все еще в хорошем рабочем состоянии. Если за рукояткой способный человек, дыба дает массу утонченного удовольствия, которое, я надеюсь, вы когда-нибудь сможете оценить.
Николас вздрогнул и отвернулся. К этому времени в комнате было тридцать пять или сорок эпикурейцев. Компания увеличилась за счет группы из гостиных. Эссе профессора Сардити, наконец, закончилось. Среди гурманов было больше суеты и активности, чем среди пришедших ранее. Интоксикация боли воздействовала на всех, и пирушка становилась бесшабашной и шумной.