- Посмотрим, что они делают, - сказал Николас.
- Чувствуйте себя как дома, - вежливо ответил Титами. - Я говорил, что ваше присутствие не будет замечено. Идите куда хотите, и если хотите протестировать любой из наших приборов, не стесняйтесь сделать это. Но если вы извините меня, я отойду на несколько минут, займу следующую очередь на дыбу.
Веселье продолжалось с нарастающим азартом. Гул безумных голосов смешивался со скрипом двух или трех орудий пыток. С одной стороны Николас увидел степенную компанию, состоявшую из двух философов и полудюжины студентов-богословов. Они сидели на скамейке, подбитой острыми концами гвоздей, и самым оживленным образом обсуждали бессмертие души. Несколько эпикурейцев поняли намек немца и бились черепами о стену. Молодой человек, явно не искушенный в роскоши боли, казалось, получал исключительное удовольствие от самой простой формы пытки. Он вставил палец в разъем соковыжималки для лимона и морщился от незрелого восторга, когда сжимал рукоять соковыжималки другой рукой.
Два доктора богословия разделись по пояс и услужливо бичевали друг друга ивовыми прутьями. Согласно их чувству справедливости, ответная услуга была оказана с полной честностью, как по времени, так и по силе ударов. Николас заметил, что, как правило, опьянение болью делало мужчин эгоистичными. Окутанный блаженством собственных ощущений, каждый эпикуреец мало заботился об удовольствии окружающих.
Однако это не относилось к группе мужчин и женщин, собравшихся в самом дальнем конце комнаты. Они шумно разговаривали, интересуясь отличной новинкой. Толпа аплодировала изобретателю нового прибора. Николас отпрянул, ошеломленный. Женщина средних лет сидела на оттоманке, ее нога была в корзине, плотно обтянутой тканью. Туфля и чулок лежали на полу. Волосы женщины были в беспорядке, а лицо покраснело от нездорового возбуждения. С азартом безумной вакханки она начала петь бессвязную песню. Ее довольно пронзительный голос плавал в неуверенной дрожи истерического восторга.
Николай повернулся к соседу.
- Что у нее в корзине? - спросил он.
- Шесть гнезд шершней, - был ответ. - Разве это не красиво? Открытие века, и дама захотела непременно быть первой!
Николас почти оцепенел от ужаса и отвращения. Он знал корзину, так как сам привез ее из Кембриджа. Он знал эту даму, потому что это была Пенелопа, тетя Маргарет. Пенелопа - центральная фигура в таких оргиях! Он протиснулся вперед и встал перед обезумевшей женщиной. Она подняла взгляд, и выражение смутных воспоминаний и неуверенный стыд отразились на ее лице.
- Наденьте ботинок! - строго сказал он.
Она машинально повиновалась. Николас отшвырнул корзину, и началась ожесточенная борьба среди гурманов за обладание сокровищем. Молодой человек не обращал внимания на их соперничество. Он взял мисс Пенелопу за руку и вывел ее из несвятого места, из дома.
Свежий ночной воздух частично привел ее в чувство. Она опустила голову и сопровождала его молча. Последняя повозка на Кембридж как раз отправлялась с площади. В течение долгой поездки ни Николас, ни Пенелопа не произнесли ни слова. У дверей дома тишина была впервые нарушена. Николас поднял глаза от земли. Луна освещала окно комнаты, где невинно спала Маргарет.
- Ради Маргарет и ради вас самих, мисс Пенелопа, - сказал Николас тихим, но твердым голосом, - поклянитесь мне никогда не посещать это место.
Тело мисс Пенелопы тряслось от волнения. Она рыдала. Она посмотрела сначала на Николаса, а затем на окно Маргарет. Наконец она сказала:
- Клянусь!
Эссе
Владимир Борисов
От фантоматики до фармакократии
Если в первый момент идея не кажется абсурдной, она безнадежна.
Альберт Эйнштейн
Отличительной особенностью произведений Станислава Лема является их необычайная насыщенность. Поражает щедрость писателя: он умудрялся в несколько страниц впихнуть столько разнообразных идей и впечатлений, которых иному автору хватило бы на многотомную эпопею. Странным образом это совпадало с тем, что Лем периодически возвращался к одним и тем же темам, но при этом вовсе не повторялся. Он как бы "пробовал на вкус" интересовавшую его проблему, умудряясь каждый раз взглянуть на нее по-новому, рассмотреть какую-то новую ее особенность, представить (и зачастую тут же опровергнуть) новое ее.