Поблагодарив мужчину, я поудобнее устроился на заднем сидении, плотнее завязывая шарф. Конец ноября в этом году выдался холодным, так ещё и не проснувшийся до конца город встречал недружелюбным морозом.
Вглядываясь в слегка запотевшее стекло машины, я отметил, что места были мне незнакомыми, но при этом почему-то не покидало чувство, что я здесь уже был. Нервно постукивая пальцами по экрану телефона, я пытался не думать о плохом и надеяться, что Мари действительно что-то знает.
Через мучительно долгих двадцать минут такси остановилось в указанном месте, и оставив водителю чуть больше указанной цены, я вышел и как можно скорее поспешила в переулок. Здесь было довольно непривычно. Всегда знакомый и родной спальный район, в котором я вырос сильно, отличался от места, куда указала мне приехать Мари. Разукрашенные граффити стены, маленькие, полуразрушенные домики, кучки мусора и плохо освещенные улицы вызывали не меньший страх. Я нервно глотнул ком в горле и уже хотела позвонить жене, как услышала шаги позади себя.
— Доброе утро!
Я улыбнулся и кивнул ей головой. Мари огляделась вокруг и, заметив мой слегка напуганный взгляд, вдруг предложила:
— Может поговорим в кафе? Здесь недалеко, я помогу.
— Разве в такое время кто-то работает?
Я позволил жене придержать меня за локоть, пока мы медленно выходили из не самого благополучного района Нью-Йорка.
— Не работает. Но когда есть ключ от нужной двери её всегда можно открыть.
Он широко улыбнулась, махая охапкой ключей перед моим лицом.
— Ты работаешь и в кафе, и в галерее?
Мы подошли к небольшому заведению с яркими неоновыми вывесками. Мари ловко открыла дверь, пропуская меня вперёд.
— Нет. Я работаю только в галерее. А за кафе приглядываю временно, пока не найдётся покупатель.
Я согласно кивнул, стягивая с себя тёплую куртку. Внутри было все красиво обустроено: мягкие диваны, множество разных цветов на подоконниках, приятное, не слишком яркое освещение, большая барная стойка с небольшим стеллажом напитков. Не успел я полностью рассмотреть уютное местечко, как Мари протянула мне чашку с горячим чаем.
— Спасибо.
— Вот теперь рассказывай, что случилось такого важного, что ты разбудил меня так рано, — с лёгкой улыбкой на губах сказала жена.
Глава 32
Мари сцепила пальцы перед собой, внимательно вглядываясь в моё лицо. Я смущённо отвел взгляд, и только тогда жена ответила:
— Знаешь, ты напоминаешь одного очень близкого мне человека... — голос немного сел, но жена продолжила говорить. — Ту картину нарисовала моя сестра. Ей было пятнадцать, когда она впервые взяла кисть в руки.
Я грустно улыбнулся, вспоминая свои прошлые года, когда примерно в таком же возрасте решил, что рисование, это неотъемлемая часть моей жизни.
— Она очень талантливая. Не каждый взрослый человек сможет передать внутреннюю теплоту и спокойствие через краски...
— Да. Всё её картины были замечательными, — он поджал губы, опуская взгляд вниз.
Опасаясь спросить что-то не то, я тактично промолчал. Но потом вдруг сболтнул ни с того ни с сего:
— Были?
— Она умерла, — он сделал паузу, отпуская лицо, чтобы я не видела её. — Попала в аварию, провела месяц в инвалидной коляске и... Врачи ничего не смогли сделать.
По телу прошли мурашки. Я нервно выдохнул, пытаясь унять выпрыгивающее сердце в груди. В её голосе было столько боли и злости одновременно. Боли от потери родного человека, и злости, что он никак не смог этому помешать.
— Извини... Мне очень жаль, что так случилось... — дрожащим голосом выдавил я из себя сочувствие, пытаясь теперь не смотреть жене прямо в глаза.
— Всё в порядке. Я уже переболела... — она с трудом натянула улыбку, показывая мне, что с ней действительно все хорошо. — В ту ночь разыгралась сильная снежная буря. Розали с нашими родителями ехали в машине, к бабушке. Папа не справился с управлением, и они врезались во встречную машину. Родители погибли сразу, а вот сестра...