Колено ноет. Спину тянет. Старость... Но... Случаются ведь чудеса? На небесах чудесного много, почему бы и не свалиться оттуда смышленому мальчишке? Разве сам он не был таким мальчишкой, чужим для всех, обозлившимся - и полным силы? Да если б ему в то время, да наставника... Да, подобрать этого ребенка, пригреть, приручить, вырастить наследником - вот и будет кому передать страну с полными драгоценного барахла замками.
Много лет его терзала необходимость произвести на свет мальчишку, обладающего силой. Наследника нет до сих пор, а время уходит, уходит... Его дети бездарны. И во внуках - ничего. Дар редок... Случаен. А возможно, все дело в паре. Все его женщины, видимо, не в состоянии понести такого ребенка. А соперников, у которых могли бы родиться дочери ему под пару, он давно истребил.
Досадно.
Боги, как гнусна погода. Серое небо, жухлая трава. Дождь. Раскисшая почва чавкает под копытами... Все как всегда. Колено ноет и ноет. Кажется, когда он сам был ребенком, дождь не заливался так изо дня в день... Наверно, кажется. Детство на любую дрянь смотрит веселыми глазами: и он тогда в мокрой, осенней желтой траве видел золото в бриллиантах. А сейчас - ну, гнилая трава...
Настоящие бриллианты и прочие сокровища у него в подвалах по сундукам. Толку-то. Кому оставить? ...Что ж, если эти дуры ему не могут родить наследника, он разыщет его себе сам. Если вот этот нечаянный чудесный детеныш-добыча ни на что не годится - да даже если и годится - следует шире раскинуть сети и обшарить весь материк. Прочесать каждую деревушку. Не может быть, чтобы среди многих тысяч мальчишек не нашлось никого подходящего. В конце концов, он и сам сотню сотен лет назад был всего лишь сиротой-пастушонком. Не извел же он колдовскую породу под корень?
Трое доставленных на поле пастушат были коренастые, сытенькие - его крестьяне никогда не голодают - но противные. Одинаково скошенные лбы, плоские затылки и мелкие сглаженные подбородки. Не идиотизм, но нижний предел нормы. Интеллекта ровно столько, чтоб всю жизнь ковыряться в навозе, жрать брюкву и плодиться под присмотром чуть более сообразительных старост. И не страдать от напрасных желаний. Поколения селекции. Какая уж тут сила к волшебству. Что ж, наследственность есть наследственность. Домашний скот. Что ж, речью они на каком-то уровне владеют.
- Не пугайте, - велел он. - Спросите, почему погас костер?
Если старшего следопыта, и удивил вопрос, то виду он не подал. Спрыгнул с коня и, мгновенно преобразившись из ищейки в добрячка, подошел к мальчишкам. Заговорил негромко и ласково. Парнишки мало-помалу пришли в себя и, не смея глаз поднять на своего властелина, однако, без лишней боязни таращились на следопыта - что ж, их никто не обижал. Земледельцев надо беречь и хорошо кормить... Тогда брюква хорошо растет и в сырости. Следопыт вернулся к стремени:
- Мой господин, дети говорят, что из костра выпрыгнул огненный дух, поэтому они испугались и убежали. Сначала костер стал высоким, из огня вылепилось тело духа, потом огонь упал и потух, а дух остался. Что было после, они не знают, потому что убежали.
Он посмотрел на черное пятно кострища, опрокинутые рогатки и котелок с какими-то вывалившимися корнеплодами - не с брюквой. "Огненный дух"? Он ткнул пальцем в костер, отправляя следопыта разбираться в материальных следах. Сам он чувствовал легкий эфирный след, тянувшийся к близкой опушке леса, стойкий и свежий, но суетиться не собирался. Добыча близко. Следопыт спустя пару минут вернулся и доложил:
- Господин, дух огня имеет обувь. На пепле и углях следочки детские. Подошва с чужими узорами и очень приметна. След также различим, хотя, конечно, существо легкое.
- Без собак справишься?
- Пока да.
- Тогда придержите свору. Вперед.
В лесу текло с веток, тошнотно пахло поганками, мерзкие сизые бороды лишайника задевали плечи. Скоро сумерки. К темноте ребенок должен оказаться в замке. Нечего делать маленьким детям ночью в его лесу. Иначе к рассвету это будут уже не дети... То есть дети, да не люди. Тьфу, какая ж сырость; похоже, тут скоро даже у нечисти жабры отрастут... Следопыты, повинуясь знакам быстро вернувшегося старшего, беззвучно ушли вперед, дугой оцепляя кусок леса впереди. Старший доложил:
- На дерево залез. Маленький. Нас слышит.
Он кивнул и послал коня - к чему долго пугать ребенка? Наклоняясь под склизкими ветками, с которых отваливались и прилипали к плащу и шерсти коня заплесневевшие листья и клочки всякой дряни, он проехал немного и сам увидел невысоко на старом вязе цветную фигурку. Яркое живое счастье взорвалось в уме. Нездешний. Чудесный. Но какой же маленький! А ребенок озирался так, что было понятно - следопытов он уже видит. Это его-то следопытов в маскировочных сетках! И следопыты-то не виноваты, дитя их больше чует, чем видит... И стоит он как на ветке ловко, не держится ни за что...