Янре показала ему спуск на пляж, который представлял собой узкую полоску песка. Нужно было крепко держаться за ветки росшего по пути кустарника, а кое-где двигаться почти ползком, чтобы не покатиться кубарем по каменистой тропе. Принеся устойчивый холод, ветер, наконец, унялся, и море было спокойно.
Они медленно шли по влажному песку, единственные желающие прогуляться по пляжу в такую погоду.
- Мне жаль, - сказала Янре, сжимая его руку в своей.
- Мне тоже. Особенно Роберта. Мое первое дело тоже было связано с другой расой. Пара болванов решила проверить правдивость легенд о несметных богатствах гномов.
- И как?
- Когда мы приехали, от болванов мало что осталось.
- Господи.
- Дедушка рассказывал, что, когда Завеса пала, это было как десять рождественских вечеров сразу. Никто не верил, что такое вообще возможно. Эльфы, гномы, тролли, русалки - все, о чем ты читал в книгах, вдруг стало реальностью. Все мифы, легенды. А потом...
- А потом, как сказал поэт Абернати, "Малыш, даже если сказка вошла в твою жизнь, это еще не сделает ее волшебной"?
- Да. Что-то вроде того. Все мифы были развеяны по ветру.
Они шли, и накатывающиеся волны слизывали их следы, как однажды волны времени поглотят их целиком, без остатка.
- Не все, - сказала Янре. - Может быть, еще где-то есть феи. Или боги. Может быть, они живут в море. В самой его глубине.
На горизонте серое море почти незаметно перетекало в такое же серое небо, и взгляд скользил, теряясь в этой бесконечности.
Может быть, их было так много. Может быть, русалки появлялись на свет из икринок, как рыбы, и тысячами устремлялись в глубины и просторы океанов, навсегда теряя связь со своими семьями. Не зная, что такое любовь, привязанность, дружба. Может быть. Тогда гибель одной из них не имела никакого значения. Ни для кого.
Но Солу хотелось думать иначе. Что они живут в синей ледяной глубине, свято храня свое прошлое, свое единство, свои тайны. Горько оплакивая свою потерю, свою погибшую сестру. Ему хотелось думать, что где-то под этой холодной толщей, где, как говорят ученые, зародилось все живое, миф о непреложной ценности всякой жизни, этот величайший из всех мифов, от которого на земле остался лишь крошащийся с каждым столетием фундамент, может быть и правдой, и столпом, и опорой.
Сол обернулся к Янре и хотел сказать что-то важное, что, как ему казалось, он только что понял, но она посмотрела на него и, совсем как он Роберту, сказала:
- Ну что ты, Сол. Что ты. Иди ко мне.
Янре подошла и обхватила его руками, он уткнулся ей в шею, в то место, где от мягких белых волос пахло ежевикой, и крепко обнял в ответ.
Андрей Дренов.
Зачем они вообще нужны, эти ученые?
Сейчас, 75 лет спустя, в обеспеченном обществе, в котором люди имеют лэптопы, мобильные телефоны, айподы и пустоту в головах, я все-таки предпочитаю книги.
Харпер Ли (по материалам Википедии)
Сандер отбросил в сторону толстенный, страниц на сто пятьдесят, учебник по виртуальной семантике. Учебник перелетел через комнату фырча страницами, упал на прикроватный столик и захлопнулся. Захлопнулся не с привычным писком, сообщающим о закрытии приложения, а пропиликав какую-то издевательскую мелодию на несколько нот. Книга была новой, с момента издания прошел всего-то десяток лет, батарейки в обложке оставались полны энергии, поэтому мелодия доиграла до конца. Сандеру это показалось раздражающе долгим. Да и вся затея казалась дурацкой. Буквально каждый, кто видел его выходящим из институтской библиотеки, предупреждал, что он безо всякой на то необходимости берется за почти безнадежное дело, что читать вообще нелегко, а уж бумажную-то книгу - так просто нереально. Сандер полагал себя умнее среднего человека, даже пятидесяти средних людей, и мнение это, надо признать, было справедливым, хотя и не обошлось без капельки гордыни. Конечно, он допускал, что во время чтения могут возникнуть некоторые проблемы, однако настолько полного, настолько всеобъемлющего фиаско не ожидал совершенно. Уже через полчаса, в конце первой страницы, строчки начали прыгать перед глазами и пришлось прикладывать значительные усилия чтобы не потерять место, где нужно читать. Он-то, ясное дело, понимал, что это не строчки прыгали, а просто-напросто устали глаза. На полутора страницах глаза заболели и проявилась тупая боль в затылке, а под конец второй полностью потерялся смысл. Механически прочитав все слова до конца, а кончалась страница так: "...невероятно, потому что из-за чего не возникает следующая дилемма...", Сандер отбросил книгу с намерением никогда в жизни больше не открывать печатных книг. Серьезно, насколько удобнее обычные книги, в смысле - аудио. Вот интересно, старинное ли это слово, "аудио", или не очень. Он поднял глаза к экранной стене и произнес: