И так же возможно, что он сам промахнулся по противнику и разбил костяшки о шкаф. И даже возможно, что его ударили сначала лбом, потом затылком об этот пресловутый шкаф. Но вам не кажется, что если долго бить живым человеком о пустой железный шкаф, то кто-нибудь это услышит? Например, дежурный охранник от Нестора Ивановича. Но самое главное, что, осматривая шкаф, я нашел несколько мест, где краска слегка слущилась, не снаружи шкафа, а внутри!
Петраков устало хмурил лоб пытаясь проиграть в голове схему, что рисовал доктор.
- Дело в том, что драться двоим внутри шкафа невозможно! Мы с Дмитрием Ивановичем проверяли, - признался Гербильский. - Зато... один человек, закрытый в шкафу на простой засов, может бить в дверь кулаками. Затем, в приступе отчаяния - головой. Затем, когда ему станет дурно от сотрясения мозга, его может стошнить. Колесников поскользнулся на луже собственной рвоты, упал и свернул себе шею. И к лучшему, потому что иначе он бы медленно умер от удушья, - сухо подытожил Гербильский. - Никто не прятал его тело в шкафу, он спрятался там сам, еще живой. Он надеялся, что его не заметили. Однако дежурный сотрудник его заметил, просто отвлекся ненадолго на шум за окном. А затем вернулся и задвинул засов шкафа... Для этого не требовалось ни физической силы, ни большого ума. Только подлая, тихая жестокость.
На мгновение все в кабинете притихли, словно пытаясь вообразить себе предсмертное отчаяние Колесникова.
- Так и чего вы добились своими умо-за-клю-чениями, доктор? - рассеянно спросил порученец. - Мы ж теперь подозреваем всех и дохляков тоже. - И он ткнул пальцем в Агеева и Ворожейкина.
- Уважаемый, никого допрашивать уже не надо, - отозвался Гербильский. - Лучше подумайте, в этом ключ ко всему: для чего убийца вообще оставил труп в шкафу так надолго?
Петраков честно задумался.
- А зачем его вытаскивать вообще?
- Ну, например, если бы тело Колесникова обнаружили лежащим здесь в парке, всего в двух шагах от Исторического, связал бы кто его смерть с музеем? Да никоим образом! Все бы подумали про случайную кончину в пьяной драке. Напротив, находка тела в шкафу заставила Дмитрия Ивановича проверить коллекцию. Сразу дала понять, что убийца - один из сотрудников музея. Разве не в его интересах было вытащить оттуда тело как можно быстрей? Ладно день-два, пока он не придумает, как незаметно вытащить тело и бросить его рядом с оградой, но Колесников пролежал в шкафу больше недели!
И все потому, что вы, господин Ворожейкин, так неудачно поскользнулись, упал в сугроб и всерьез разболелись, - даже как будто с толикой сочувствия сказал Гербильский, обернувшись к Ворожейкину. - Представляю, в каких кошмарах вы промаялись все эти дни. Тут, право, в Божью кару можно уверовать...
- О чем вы говорите! - пискливо возмутился Ворожейкин, когда до него дошла суть обвинения. - Какая Божья кара, какой из меня убийца, что вы тут дотеоре-кха-кха! - дотеоретизировались!
А оборудование в вашем сарайчике - это тоже теория, или все-таки практика, а? - как грозовая туча, прогрохотал Яворницкий. - Кикоть все нашел! И плохо вы спрятали украденное, Владислав Акимович! Плохо! Ну кто в наше время прячет ценности в самоваре! Ведь вместе с самоваром украсть могут!
Я не... Это не... - заикался бледный Ворожейкин. - Я не хотел, чтобы так вышло! Не хотел! Не хотел! Я никого не убивал!
Вы просто закрыли шкаф на засов, - вздохнул Гербильский.
Петраков молча подошел к Ворожейкину и взял того за плечо.
- Родион! Дуй-ка в Асторию. Скажи, что взяли падлу.
Не прошло и получаса на улице раздалось ржание лошадей и шум.
- Вот и экскурсия с лекцией - пробурчал вечно недовольный Шмараевский.
Дверь распахнулась, и первым ввалился двухметровый детина, державший в руках громоздкий "льюис" легко, как барышня зонтик. Под его охрану Петраков и сдал полуобоморочного, непрерывно кашляющего Ворожейкина, а сам подошел к Батьке.
Нестор Иванович Махно был в шинели поверх потертой "венгерки" и папахе, которая на невысоком атамане казалась просто огромной. На темляке его кавалерийской сабли был повязан огромный алый кринолиновый бант, пару лет назад легко бы украсивший любую красавицу.
Из толпы охранников с любопытством выглядывал Родька.
Махно подошел по очереди к Яворницкому и Гребильскому, сграбастал их руки, с широкой улыбкой приветственно потряс, а затем хлопнул Петракова по плечу.
- Ну что, Василий, нашли душегуба?!
Порученец коротко пересказал умозаключения врача, который, ловя вопросительные взгляды Петракова, одобрительно кивал. Выслушав, Батька выхватил саблю и поднес к горлу Ворожейкина.