Волновые колебания гармоничных качеств, связанных с Марсом, достигают максимума, когда Марс, двигаясь по эклиптике, находится на отдалении 60╨, 120╨, 240╨, или 300╨ от точки положения Солнца в момент рождения, (т. е. в аспектах секстиля или трина, a, b, с, d). Основным различием в активизации гармоничных и напряженных аспектов Марса является то, что в первом случае человек ощущает прилив энергии, вытекающей из его внутренней потребности, а во втором случае возрастающие усилия диктуются и стимулируются напряженными внешними обстоятельствами.
Скорость движения Марса по эклиптике значительно превышает скорости движения дальних планет, и потому каждый период активизации качеств, связанных с ним, длится всего лишь порядка двух-трех недель. В силу кратковременности, такие проходы сложно проследить по двум причинам. Во-первых, наличие разных стилей календарей затрудняет установление точной хронологии. В этом плане важно подчеркнуть, что все даты здесь приводятся по новому стилю. Вторая причина относится к самой природе явлений: зачастую события, связанные с Марсом, как бы блекнут и растворяются в свете более длительных периодов активизации черт, связанных с дальними планетами. Тем не менее, благодаря скрупулезности записей в Дневниках Прокофьева, удается восстановить пики его кипучей активности на протяжении большей части его жизни, включавшей в себя 32 цикла (года) Марса.
Прежде чем перейти к краткому описанию каждого цикла, важно подчеркнуть, что рассмотрим, как сам Прокофьев ощущал волновые колебания, связанные с периодическими двух- или трехнедельными всплесками активности. Поражает, как в записи, сделанной 21.1.1910, в период активизации Марс - 0Њ - Солнце, 19-летний юноша лаконично выразил самую суть колебаний энергии, связанной с Марсом: "...я работаю периодами. <...> Такой период длится приблизительно дней десять-двадцать. За это время я себя много подвигаю вперед, но затем наступает некоторое охлаждение и интерес переносится на что-нибудь другое. <...> Но спектакль или концерт проходит, чувствуется усталость от безделья, не пресыщение, но сытость - тогда тянет за работу, которая остановилась; тогда прилив энергии к работе и с удовольствием засаживаешься за нее. Ну разве это не хорошо?"
Семь лет спустя, в сентябре 1917 года, в очередной период активизации Марса, Прокофьев все силы направил на сочинение кантаты "Семеро их" на слова халдейского магического заклинания в переводе Константина Бальмонта. В тот период, он особенно остро ощущал неравномерность времени, позволявшей "очень много думать", но не позволявшей ему "работать" более получаса в день, да и то не ежедневно. Возвращаясь к своим предыдущим записям в Дневниках, Прокофьев замечал, что стадии зарождения идеи происходили в иной временной шкале, чем этапы оценки масштабов работы, необходимой для воплощения идеи в жизнь.
Сопоставляя его записи с ритмом часов Марса, можно заметить, что желание сочинить кантату возникло у Прокофьева в феврале 1917 года, в период активизации гармоничного аспекта Марс - 60Њ - Солнце. Все началось с того, что после своего удачного концерта Прокофьев пообещал Бальмонту написать заклинание "Семеро их". По словам Прокофьева, в те дни, кроме желания, "ничего конкретного еще не существовало". Затем идея подспудно жила, вынашивалась, формировалась и созревала семь месяцев, заполненных иными событиями, делами, поездками, заботами. Но вот наступил очередной период активизации Марса, и 17.9.1917 (Марс - 90° - Солнце) начался процесс воплощения идеи в жизнь. Аспект Марса был в те дни напряженным, и Прокофьев сочинял неистово, "со страшным напряжением". В считанные дни "общий скелет был сочинен сразу, раз и навсегда и впоследствии не подвергался никакому изменению".
По сравнению с периодом "зачатия" или вынашивания идеи ее "роды" были стремительно быстрыми. Они длились всего лишь 12 дней, но, как и у рожениц, они не протекали равномерно, а сопровождались волнами родовых схваток и передышек: "Увлекался я безумно и иногда, доходя до кульминационного пункта увлечения, должен был останавливать работу и идти гулять, чтобы успокоиться, а то сжималось сердце".
В итоге из 12 дней сочинения, пять дней прошли без единой записи нот. Тем не менее к концу периода активизации Марса Прокофьев был доволен сочинением: "Хотя предстояла еще огромная работа, но там вопрос техники и изобретательности, главный же замысел со страшным напряжением был зафиксирован скелетом. Без меня никто бы не разобрался в нем, зато для меня главное уже было готово".