В 1954-м его амнистировали. Он вернулся в Москву, получил в 1956-м полную реабилитацию. И в 1959 году окончил Литературный институт.
Он мне говорил, что в том стихотворении не осуждал Сталина. Не мог, потому что был сталинистом по своим взглядам. А врать Коржавин не умел физически.
Да и по его поэзии это видно. Он избавлялся от политической наивности и описывал процесс своего освобождения от нее. Поэтому и после Сталина печатать его не стремились.
Когда Евгений Винокуров решил на волне хрущевской оттепели издать книжку Коржавина, то оказалось, что все свои стихи Эмка помнит наизусть, а записанных у него мало. Выручило, что был у Коржавина приятель, который собирал его стихи. К нему и привел Винокурова Наум Коржавин.
И Винокуров сумел издать его книжку "Годы" (1962), взяв на себя ответственность за ее содержание, разрешив издательству "Советский писатель" указать в выходных данных, что он, Винокуров, - редактор книжки.
Но на этом благоприятный для поэзии Коржавина период кончился. Больше его книг у нас в стране не выходило. Его изредка печатали в периодике и весьма много в самиздате, публикация в котором не добавляла власть имущим желания издавать книги Наума Коржавина, наоборот: укрепляла их в уверенности, что этого делать не нужно.
В 1967 году его пьесу "Однажды в двадцатом" поставил Театр имени К.С. Станиславского. И было забавно смотреть, как на "бис" выходили к зрителям внешне похожие друг на друга Евгений Леонов, игравший в спектакле, и автор Наум Коржавин.
Он не врал и тогда, когда объяснял свою эмиграцию отсутствием воздуха для жизни. Да, ему перекрыли кислород, вызвали в прокуратуру и заверили, что дышать в стране ему будет нечем.
За границей он сражался, как лев, против революционной идеи и любых форм социализма. Отстаивал гармоническое искусство как единственно возможное. И в этом я с ним полностью согласен.
Некогда в 1961 году он напечатал в "Новом мире" статью "В защиту банальных истин", которая меня во многом сформировала.
В перестройку Коржавин впервые приехал в Москву для выступлений по приглашению Булата Окуджавы. Потом приезжал не раз. Он практически ослеп, и его сопровождала Люба, которую как жену Коржавина, чудесно характеризует ее девичья фамилия - Верная.
Увы, Люба скончалась в 2014 году. Коржавин пережил ее на четыре года: умер 22 июня 2018-го.
Приехав в тот первый раз в Москву, Коржавин навестил своего старого друга спортивного журналиста Аркадия Галинского, который в 1971 году издал книгу "Не сотвори себе кумира" - о договорных матчах и за нее - до 1989 года был изгнан из советской печати. Коржавин сказал ему о Гайдаре и его команде: "Я им не верю". А позже и написал об этом.
Тогда, читая его, ему удивлялись. Сейчас стало очевидно, что он во многом оказался прав.
Известно, что Коржавин с Бродским не любили стихи друг друга. Это и понятно. Слишком разные у них пристрастия, вкусы, предшественники. Поэтому не согласимся не только с Коржавиным в том, что Бродский плохой поэт, но с Бродским в том, что Коржавин плохой поэт.
На мой вкус, очень хороший.
И в доказательство - его старое, всем известное, исторически актуальное и нынче стихотворение об Иване Калите:
Ну, о том, что Александр Аркадьевич Галич, родившийся 20 октября 1918 года, начинал как типичный советский драматург и поэт-песенник, не написал только ленивый. Я помню радиоспектакль своего детства "Вас вызывает Таймыр". Эту пьесу Галич написал в соавторстве с К. Исаевым. С ним же, кстати, и сценарий фильма "Верные друзья". Жил Галич по-барски: драматурги тогда зарабатывали много. И он ни в чем себе не любил отказывать.