Третий источник отличий - особенности мышления. Впрочем, эти отличия почти никогда не использовались; можно придумать отличающуюся психологию, но не принципиально новую. Л. Н. Толстой вообще утверждал, что придумать можно все, кроме психологии. Курт Воннегут упомянул трафальмадорцев, которые видели всю мировую линию разом, но они науки не создали и вообще - зачем она им? Идею о видении "разом" высказал еще Герберт Франке в рассказе "Прошлое и будущее". А эволюция от обычного человеческого сознания к сознанию этого типа показана - насколько это вообще может показать литература - Тедом Чаном в рассказе "История твоей жизни".
Для научной фантастики характерны два варианта изображения науки - именно науки, а не техники. Либо это реальная земная наука с изменениями, логично вытекающими из особенностей окружающей среды или восприятия особей. Либо так или иначе читателю дается понять, что это совершенно нереальная наука - иномира или земного будущего. Но тогда, поскольку изобразить именно науку не удается, изображается ее форма, то есть автор пытается показать, как делают науку, знакомую читателям по масс-медиа, то есть земную (А. и Б. Стругацкие, "Далекая Радуга", Грегори Киз, "Пушка Ньютона", немного у Нила Стивенсона). Возможно, это следствие того, что автор не смог придумать интересных отличий.
Есть еще одна причина, почему еще об инонауке пишут реже, чем об инотехнике. Техника вокруг нас, она очевидна и по указанным выше причинам легко фэнтезируется и становится каркасом, на котором держится сюжет. О науке и писать труднее, и читателю читать будет труднее, поэтому даже само упоминание о науке в научной фантастике встречается нечасто. Один из примеров - "Цетаганда" (и другие романы) Лоис Макмастер Буджолд, где генетика играет в сюжете определенную роль, но о сути их варианта этой науки не поведано. Другой пример - Кирилл Еськов, "Последний кольценосец" - причем в показанном мире есть и ортодоксальная наука, и натуральная магия. Причем указано принципиальное отличие науки от магии: науки с течением времени становится больше, а магии - меньше; магии точно так же можно учиться, как науке, но учителя ты не превзойдешь в принципе. Интересный пример скрещивания науки и научной фантастики - роман Грега Игана "Отчаяние" и некоторые тексты Елены Клещенко, попытки пофантазировать о возможных перспективах развития земной биологии и социальных последствиях оного. Так сказать, научно-социальная фантастика ближнего прицела - не в историческом, а в современном понимании.
Теперь посмотрим на попытки что-то сказать о действительно "иных" науках. Сделано это может быть показом и вовлечением, однако что-либо "делать" читатель не готов, он пришел вырабатывать адреналин с дофамином - но лежа на диване. Работать читатель не намерен, ни руками, ни, тем более, головой, поэтому даже научно-популярная литература не очень-то пытается вовлечь читателя в умственную деятельность. Слышали фразу "каждая формула уменьшает количество читателей в два раза"? Остается показ того, из чего состоит наука, то есть чего-то из вот каких объектов и процессов:
- научных результатов, то есть накопленных знаний;
- словаря науки - терминов, посредством которых изъясняется область, их интерпретаций и связей;
- знаний об инструментах и методах получения знаний;
- стиля и норм поведения участников;
- эмоций в людях науки и во всех остальных людях.
Знания, полученные наукой, обычно излагаются на ее языке, с помощью ее словаря - но он читателю незнаком. Произнести слова "черная дыра" может каждый, и астрофизики эти слова тоже используют - и даже при разговорах между собой, а не только с нами. Но у них за этими словами стоит огромный бархан взаимосвязанных теорий и гипотез, а у простого читателя - картинка, висящая нынче на всех новостных сайтах. Словарь наук читатель знает только там, где он пересекается либо с школьным курсом, либо с бытовой речью. Что такое напряжение и ток, читатель, может быть, еще и помнит, но увидев простейший вопрос (например, может ли течь ток через батарейку в обратном направлении, читатель переключается на другую статью. В чуть более выгодном положении оказываются медицина, биология и психология. Поскольку человек часто оказывается объектом этих наук и соответствующие ученые вынуждены с ним общаться, они адаптируют свой словарь, и люди начинают им пользоваться. Знания об инструментах и методах - это, опять же, требует знания словаря.