— Очень может быть. Но я готова сидеть с тобой сколько угодно, если ты все-таки решишь его дожидаться. Тем более что наши пирожные еще в печке.
Я усмехнулась.
— Спасибо, Марта. Я хочу все-таки еще полчаса подождать. Только мне нужно сходить припудрить носик, а то жидкости многовато. Я ведь и до тебя выпила две чашки.
— Ладно. Заодно и посмотри, какая из посетительниц может оказаться нашей… э-э-э… клиенткой. А потом я. О, смотри! — Она показала рукой в сторону улицы. — Такой зонт?
Из раскрытой дверцы такси вылезал белый в черно-серую клетку купол.
— В точности. У подружки Тьерри был именно такой.
Я поднялась из-за столика и вошла в кафе, столкнувшись в дверях с официанткой. Она несла на подносе чашки с кофе и два пирожных — огромные, почти торты. Пытаясь угадать «клиентку», я искоса разглядывала посетителей. Их было немного, наверное, из-за времени дня и погоды, причем тут не оказалось ни одного мужчины.
Глава 2, в которой Жюль ждет от Марты показа мод
— Привет, воробышек. — Жюль поцеловал жену, открывшую ему дверь, и, снимая плащ, показал на кучу больших нарядных пакетов. — Ого! Похоже, гонорар тебе повысили, коли столь велик шопинг! Ну давай хвались! Или дефиле запланировано после ужина?
— Это все не мое. — Марта подхватила его плащ и поместила на вешалку. — Так сказать, на временном хранении.
— То есть?! — возмутился Жюль. — Чье это?
— Это вещи Жюстин, моей редакторши. Пойдем, — обняв толстую спину мужа, она повлекла его к ванной, — помоешь ручки, будем ужинать…
— Это облезлой клуши? — перебил Жюль. — А почему они должны храниться у нас? У нас что, главные парижские склады?
— Видишь ли, завтра день рождения ее мужа…
— А! Так это подарки! Так бы сразу и сказала! И она не хочет, чтобы он увидел их раньше времени? — Жюль открыл кран и сунул руки под воду.
— Ну конечно! — Марта протянула ему мыло и наблюдала, как оно тут же сделалось черным и по белоснежному фаянсу потекли мерзкие грязные разводы. — Можно подумать, дорогой, что ты не руководитель телеканала, а грузчик угля…
— По расходу сил — то же самое, только мне еще иногда приходится думать! — Жюль бросил грязное мыло на край раковины, небрежно ополоснул руки, схватил конец ближайшего полотенца, вытер в основном пальцы и с чувством в него высморкался.
— Боже мой, Жюль! А нельзя было сморкаться, например, в раковину?
— Да что же это такое?! — взревел Жюль, срывая полотенце с крюка и швыряя его на пол. — Я пришел с работы, усталый, в кои-то веки вырвался пораньше, а ты пилишь меня с порога!
— Ну извини.
Марта поджала губы, развернулась и пошла на кухню.
Жюль поплелся за ней.
— Воробышек, ну чего ты? Может, мне обидно, что какая-то там клуша-редакторша накупила своему мужу гору подарков, хочет устроить ему сюрприз. Разве ты так относишься ко мне? Ты когда-нибудь готовила для меня столько подарков?
— Жюстин вовсе не клуша, — сказала Марта, накладывая на большую тарелку рис, шпинат и паровые котлеты. — Сколько тебе? Три? Четыре?
— Две. — Жюль уселся за стол. — Как же мне надоело это твое диетпитание. Видеть не могу… Ладно, три клади. Может, осилю. И полей чем-нибудь эту преснятину.
— Конечно, дорогой. Твой любимый томатный соус на оливковом масле. И вот самый настоящий весенний салат. Со свежей зеленью, с кресс-салатом, с базиликом. — Она поставила на стол большую миску.
Жюль заглянул в нее:
— Опять помидоры…
— Милый, помидоры понижают холестерин! Не ворчи, пожалуйста. Завтра пойдем на день рождения мужа Жюстин, у тебя будет прекрасная возможность его повысить.
— Холестерин или ее мужа? Слушай, а мне обязательно идти? Я его не знаю и не видел никогда.
— И знаешь, и видел! Она всегда с ним приходит на все презентации моих книг. Высокий такой, эффектный мужчина с элегантной проседью.
— Фармацевт, что ли? Смазливый, вроде Джеймса Бонда?
— Ну да, примерно такого типа.
— И о чем же мне разговаривать с этим шарлатаном?
— Дорогой, ну что сегодня на тебя нашло? Если редактор, значит, клуша, если фармацевт — то шарлатан. Кстати, он не фармацевт, он просто занимается маркетингом в фармацевтической фирме.
— Шарлатан тем более! Кто же еще впаривает всякую химию честным налогоплательщикам? И о чем же мне с ним разговаривать? Ты дружишь с этой клушей, ты и иди тусуйся с буржуазией.
— Ах вот в чем дело! Ты служишь искусству, и там тебе невместно. А между прочим, родной брат ее мужа — декан факультета культурологии! И он тоже завтра будет. Ты сто раз делал с ним интервью.
— Кто? Старина Люк? Люк Оммаж?
— Да, его родной брат, причем близнец! Только он почему-то не кажется тебе смазливым и похожим на киношного агента!
Жюль, морщась, махнул рукой.
— Да полная бездарь! Все они — культурологи, искусствоведы, редакторы твои — абсолютно ничего не могут, а очень хотят примазаться к искусству. А искусство делаем мы: я — на своем канале, даже ты — своими дамскими текстами.
— Наверное, отчасти ты прав, но Жюстин — гениальный редактор. От Бога! Таких по пальцам пересчитать. Кроме того, она замечательно готовит. Она как-то приносила в редакцию свои пирожки. Даже я такие не умею печь.
— Пирожки? Какие пирожки?
— Малюсенькие-малюсенькие, как конфеты. Остренькие, сочные, из какого-то удивительного слоеного теста. Начинка разная: лук, утиная печень, лососина, грибы.
— Лососина, говоришь, грибы… Кстати, воробышек, раз уж у нас сегодня программа холестеринопонижения, то, может, пропустим по бокальчику красного? Оно ведь тоже понижающего свойства. И положи-ка мне еще пару котлеток, чтобы было чем вино закусить.
Марта вытащила из холодильника початую бутылку вина, налила мужу.
— А себе?
— Мы с Жюстин сегодня пили амаретто. И довольно много. Как бы голова теперь не разболелась после вина.
— Да брось ты! — Жюль грузно поднялся, сам достал бокал с полки, наполнил его и протянул Марте. — Ну и где же вы пили амаретто? С кем? Твое здоровье!
Он чокнулся бокалом с Мартой, выпил и вернулся за стол. Марта только пригубила.
— Мы пробежались с ней по магазинам. Сезон распродаж все-таки. Ну и она купила не только подарки своему мужу, но и себе тоже кое-что.
— Ага! — Жюль погрозил пальцем. — Все вы женщины такие! Мужу — галстук, а себе — ворох тряпок. Сюрприз на день рождения называется.
— Ты, конечно, отчасти прав. Кроме того, я получила сегодня гонорар. Двадцать пятая книжка все-таки.
— Неужели ты столько наваляла?
— Ну да. Надо же отметить, сам понимаешь. Хотелось чего-то необычного. Это ведь наши с ней общие детища.
Жюль поморщился. Марта как бы не заметила.
— Я давно ей рассказывала, что рядом с нами есть кафе, где подают совершенно необыкновенный жюльен…
— У лесбиянок, что ли, в «Розарии»? — развеселился Жюль и налил себе. — Ну и? Поиграли под амаретто в любовниц?
— Мы сидели на улице, и она сначала даже не поняла, что это за местечко. Потом, когда мы уже и поели, и попили прилично, она пошла внутрь, ну в туалет. А я сижу за столиком под навесом на улице, и вдруг под этот самый навес входит ее муж с какой-то девкой! Под огромным зонтом.
— Что?! — Жюль выронил вилку и икнул. — Ты не шутишь?
— Какие уж тут шутки! Эта девка прямо на нем виснет. Я давай рукой им махать и кричу: «Привет, Даниель! Какая встреча»! Он, конечно, остолбенел, и, чувствуется, готов бежать без оглядки и не узнавать меня. Но тут эта девка сваливается с него и в два прыжка ко мне: «О! Марта ван Бойк! Добрый день! Я так давно ищу встречи с вами! Даниель, дорогой, представь меня, пожалуйста». Дорогому Даниелю уже ничего не остается, как подойти. Он складывает зонт, подходит и говорит:
— Привет, Марта. Познакомься, это Аннет, давняя поклонница твоего творчества.
— Очень приятно, — говорю я. — Какими судьбами в наших краях?
Девка без приглашения плюхается на стул, а Даниель тем временем не слишком поспешно берет себе стул от другого столика. Видно же, что я тут не одна, а один стул занят этими самыми пакетами с покупками. Так вот, пока Даниель занят поиском сиденья для себя и придумыванием ответа на мой вопрос, девка уже уселась и заявляет: