Саморегуляция, так сказал доктор Нэгл. Но что это значит? На какой контроль он согласился в школьные годы? Сейчас об этом бессмысленно рассуждать.
Он задохнулся от внезапной беспомощности, будто сидел прикованный, не в силах пошевелиться, а на него нахлынул бурный поток непонятно чего. Черные волны прибывали, захлестывая его. Тело напряглось, словно в поисках воздуха, затем он подчинился потоку, бормоча и скуля от ужаса.
Монтгомери не знал, как долго он просидел в оцепенении. Казалось, это длилось целую вечность, он вслушивался в тихое шуршание бумажных листков, а перед глазами мелькали страницы с яркими краями. Листки календаря всех дней и страницы всех прочитанных им книг.
Совершенное безумие. В школе с подобным ужасом он не сталкивался. Там к нему относились с теплотой и дружелюбием. И в то же время опутывали его сознание десятками тысяч крошечных устройств саморегуляции, стремились добиться, чтобы он никогда не выходил за определенные рамки. Он ведь был гением и любимчиком учителя.
И вот теперь, когда он осмелился разглядеть, что таилось за их профессиональными улыбками, и проследить за контролирующими устройствами, которые они внедрили в его мозг, ему приходится расплачиваться непереносимым ужасом.
Он не мог этого вынести и закричал, чтобы они забрали его обратно. Он пообещал, что больше не будет надевать шлем, и будет вечно верить, что они любят его, и никому не расскажет о маленьких контролирующих сознание устройствах.
Черные волны отступили. Он сел, обливаясь потом. Капли падали с подбородка на рубашку. Он ошеломленно открыл глаза и посмотрел на экран Зеркала. "Я схожу с ума", - тупо подумал он. Машина сводит меня с ума.
Нэгл, Беркли и Вульф выяснили, зачем он здесь. Вот и все. Теперь они знают, кто он, и почему Додж послал его. Он был глуп, думая, что его примут без проверки. Они настроили машину так, чтобы она сделала из него болтливого идиота, и когда дело дойдет до расследования, никто не поверит ни единому его слову о Школе. Он уставился на панели. Если дотянуться до них и разбить что-нибудь, можно будет все это прекратить. Но он не мог встать. Все его силы иссякли. Может быть, получится через минуту - если бы только он мог просто сидеть и ни о чем не думать.
Монтгомери смутно припомнил: Вульф говорил, что Зеркало выключится, если он снимет шлем. Но эта мысль снова вызвала панику. Он не мог этого сделать, потому что отныне ему нельзя снимать шлем. Теперь он должен носить его вечно, думал он.
Он не мог не думать. Не мог отделаться от мысли, что что-то пошло не так. Произошло что-то ужасно неправильное. Он должен был выйти из школы компетентным и обученным - а он оказался неудачником. Не имело значения, чья это вина. Важно было, что это случилось. Он выполнил все, что ему говорили учителя. Абсолютно все. Он даже позволил им приглушить иступленный восторг от предвкушения открытия новых миров.
Чем была для него математика? Он кое-что знал об истории астрономии и вычислений, когда начал изучать в средней школе геометрию и алгебру. Он ожидал, что это откроет ему дверь в яркий новый мир.
Мистер Карлинг был усталым, похожим на мышь человеком, который слишком долго преподавал евклидову геометрию и начала алгебры. Для него в этом занятии не было ни тайны, ни волшебства. Как только уроки в школе заканчивались, он переодевался в лучший коричневый костюм и красивую обувь и отправлялся продавать готовые мужские костюмы. Иногда он даже задерживал начало занятий, когда показывал образцы своего товара другим учителям.
Несмотря на это, Юджин Монтгомери упорно решал фантастические задачи, которые мистер Карлинг черпал из учебника волшебной страны. И она была так непохожа на миры, о которых они оба что-либо знали. Он учился на одни пятерки. И поверил мистеру Карлингу на слово, что математика очень полезна для производителей, поскольку с ее помощью они могут узнать, сколько совков можно выдавить из определенного количества листового металла. А еще помогает нефтяным компаниям узнать, сколько кораблей им понадобится, чтобы перевезти нужное количество нефти через океан. Он отказался от видения мира абстрактной красоты и света, к которому стремился до встречи с мистером Карлингом и его готовыми костюмами.
Мистеру Понду, учителю физики, очень не нравился любой беспорядок в физической лаборатории, поэтому во время его занятий лабораторные работы были исключены.
Мистер Рейли был очень серьезен и каждый день рассказывал о правилах, которые должно соблюдать человечество и отдельно об обязанностях человека по отношению к сообществу, к которому он принадлежит.