Есть о чем задуматься.
Монтгомери быстро перекусил в кафе отеля. Было еще достаточно рано, чтобы успеть провести в Школе еще три-четыре часа. Заведение, казалось, было открыто большую часть дня и ночи.
Проходя по коридору, он встретил Вульфа.
- Боюсь, я не могу позволить вам работать дальше. Вам необходим отдых. По крайней мере, несколько дней, - сказал советник. - Я только что просмотрел сегодняшнюю запись вашей работы с Зеркалом...
- Все в порядке, - сказал Монтгомери. - У меня другие планы. Теперь, когда я избавился от большой части своего образования, я хочу немного поучиться! Надеюсь, мне можно поработать с теневыми ящиками?
Вульф с сомнением кивнул.
- Не задерживайтесь на этом этапе слишком долго. Считайте, что вы уже это испытали!
Монтгомери нашел пустую учебную комнату и сел перед кубом маленькой теневой коробки. Осторожно надел шлем. Он впервые попробовал это сделать - и даже сейчас был рад, что остался один.
Внутри куба загорелось мягкое свечение. Монтгомери заколебался и глубоко вздохнул. Затем он спроецировал изображение "Девяносто первого".
Результат расстроил его, он чуть не заплакал. Появился фюзеляж, похожий на искореженную морковку - без крыльев и двигателей. Он попытался выпрямить фигуру, и хвост исчез. Он отрастил его и попытался приделать крыло. На этот раз исчез фюзеляж, осталось одно крыло с единственным работающим двигателем, медленно вращающееся в кубе.
Монтгомери загрустил, откинулся назад и снял шлем. Он думал, что сейчас, когда исчезли сдерживающие творчество ограничители, у него все получится само собой, поскольку воспоминание о дородовой угрозе выкидыша исчезло. Да и уроки мистера Карлинга, который научил его ненавидеть красивые геометрические формы, остались в прошлом. Как и уроки профессора Адамса, который признавал только стандартные инженерные решения - и те не позднее 1908 года...
Он освободился от гнета прошлого, и теперь, как ребенок, ползал по полу, складывая свои первые кубики. Он должен был научиться использовать скрытые до сих пор способности, и это касалось только его.
Монтгомери попробовал еще раз, изобразив корявый самолет с шатающимися крыльями и искореженным фюзеляжем. Но он не расстроился, и продолжал настойчиво трудиться. Впервые в жизни он был свободен, и в обучении, и творчестве. Он забыл о времени, и солнце уже садилось за пляж, когда он, наконец, оторвал взгляд от куба, вполне удовлетворенный тем, что он произвел. Самолет был узнаваемым макетом "XB-91", и он не расплывался и не разваливался, когда Монтгомери попытался сохранить его изображение.
Но он ошибся и был излишне оптимистичен, когда говорил со Спиндемом. Сегодня ему не удалось создать революционно новый аэродинамический профиль. Конечно, он мог бы изобразить его и на бумаге, но это следовало оставить на крайний случай. Он хотел создать прочную модель, которую можно было бы проверить в аэродинамической трубе.
Он отправился в отель и поспал несколько часов. Затем вернулся в Школу и попробовал добиться лучшего качества своей визуализации. Еще сорок восемь часов он потел над проектом, прерывая долгие сеансы с теневым ящиком короткими промежутками на еду и сон.
Но, в конце концов, он остался доволен своим достижением. Теперь у него была футовая пластмассовая модель "Девяносто первого" с таким крылом, какого никто никогда раньше не видел.
Он позвал Гандерсона, который выглядел гораздо лучше, надо полагать ему удалось разрешить некоторые собственные проблемы. Монтгомери, однако, не спросил, какой опыт у него был с Зеркалом. У него было слишком мало времени.
- К завтрашнему полудню мне нужно провести несколько тестов в аэродинамической трубе, - сказал он. - Лучше всего подойдет аэродинамическая труба переменной плотности в Файрстоуне. Помоги мне. Сможешь ли ты слетать, провести тесты и завтра привезти результаты?
Гандерсон взял модель, сохраняя невозмутимое выражение лица. Он провел пальцем по контуру крыла.
- Это то, о чем ты говорил со мной, когда мы создавали крыло "Девяносто первого"?
Монтгомери кивнул.
- Я знаю, что это выглядит безумно, но у меня нет времени спорить об этом сейчас. Если я не ошибаюсь, Школу Нэгла-Беркли завтра вечером закроют. Последуют, конечно, десять лет судебных разбирательств, но открыться снова Школе не позволят.
- О чем ты говоришь? Кто собирается закрыть Школу?
Монтгомери кратко рассказал инженеру о цели своего появления здесь. Он рассказал о подозрительной ситуации, сложившейся в стране, о попытке понять мотивы, которые привели к появлению Школы, о предстоящем визите полковника Доджа.