Эпизод 3.
Левый берег Камы .17.11.1918 года. Лёд у берега уже был. Но основная часть реки ещё была свободной от белого покрова. А значит, скорее всего ,они все здесь и останутся- вяло размышлял Мельников, бросая кусочки глины в чёрную воду. Понтонный мост, по которому остатки повстанцев и их семьи ушли на правый берег ,был сожжён ещё 14-го, чтобы интернациональные части товарища Азина не смогли переправиться на плечах отступающих. Решение было тактически верным- но смертельным для опоздавших к переправе отрядов, отрядиков и одиночек , прорывавшихся к Каме из Ижевска и его окрестностей. Николай также не успел . После психической атаки 7 ноября его контузило, и он два дня отлёживался у матери одного из бойцов своего отряда. Это промедление и оказалось роковым. Его батальон ушёл. С ними ушёл и его верный друг Архип, подчиняясь прямому приказу Мельникова. 7-го ситуация была тяжёлой ,но не критической, и Архип, с тяжёлым сердцем выполнил приказ командира. Психическая атака была великолепной, для любителей батальных зрелищ. Густые цепи повстанцев без единого выстрела ( нечем было стрелять) под колокольный звон Михайловского собора неуклонно надвигались на позиции 2-го мусульманского полка дивизии красных. В цепях наяривало «Камаринского» два десятка гармонистов , слышался смех и солёные шутки. Несмотря на безостановочный огонь пулемётов красных, вырывающий из цепей бойцов пачками, вторая линия цепей ижевцев неумолимо накатывалась на позиции врага, действуя ножами, штыками и прикладами. Николай шёл как раз во второй линии цепей, и его оглушило разрывом малокалиберки Гочкиса большевиков. На пару дней проблему с патронами эта атака решила. Мельников невесело усмехнулся. Вот уж, где густо, где пусто. Благодаря оружейному заводу- все до единого повстанца были вооружены новёхонькими трёхлинейками. Тысячи винтовок были отданы окрестным куркулям в обмен на хлеб. А патронов не было. Женщины и подростки собирали пустые гильзы на местах боёв. В мастерских их перезаряжали, и, из за острой нехватки свинца ,оснащали латунными, и бронзовыми пулями. Помимо того, что эти горе патроны давали пару осечек на обойму, пули летели шагов на 400, не дальше и непоправимо калечили нарезку ствола. Красные очень быстро опытным путём вычислили безопасное расстояние , и ружейный огонь стал практически бесполезным. Они быстро учились на своих ошибках. Количество обоюдных ошибок вообще было характерно для этого восстания. Сначала ижевцы умело использовали ошибки красных, затем большевики начали использовать их ошибки. Встав на ноги, Мельников прибился к одной из отступающих частей, почти целиком состоящей из правых эсеров, и получил под командование взвод из 50 бойцов. До Камы дошло 28 . У Камы осталось 17 вместе с ним. Они уже двое суток отбивались от красных , замкнувших внешнее и внутренне кольцо у берега реки. Внешнее успешно отлавливало и расстреливало отставших ижевцев, порывавшихся к реке. Внутреннее- добивало окруженцев. У берега в промоинах на участке Мельникова были его солдаты, десятка два бойцов из крестьянской роты, да неведомо какими путями попавшие в Ижевск десяток уральских казаков. Их ручной «Мадсен» помогал эти два дня держать большевиков на расстоянии. Впрочем, они особо и не рвались в берегу, хватало забот в других местах, где к Каме были прижаты более крупные части окруженцев. Там работали и орудия , гул которых был отчётливо слышен и пулемёты. Против отряда Мельникова был оставлен лёгкий заслон, три раза они пытались его разбить и отодвинуть хотя бы на полверсты. Потеряли девять человек, но успеха не добились . Третий час было тихо. Мельников решил использовать это время для устройства личных дел, и разбирал содержимое своей сумки. Перечитав три письма от матери, и прибавив к ним тощую пачку николаевских и советских купюр, добавив пару щепок, он развёл из этого всего костерок. Было холодно. Двуколку казаков пустили на дрова в первую ночь, второй ночью отогревались, пустив на топливо ложи двух ящиков новеньких мосинок. Всё равно патронов не было. Немного подумав, Николай положил в маленький костерок и фотографическую карточку, сделанную в Бухаресте, на ней были запечатлены вдвоём с Архипом. Вот и всё имущество, кроме пары погон и запасной обоймы к «браунингу». Не нажил палат каменных, мысленно усмехнулся Николай. Вытащил из кармана серебряные часы и по широкой дуге запустил их в стылую камскую воду. -Командир- отвлёк его внимание голос Петра, молодого рабочего из его отряда- у красных какое то шевеление началось. Мельников поднял к глазам трофейный австрийский бинокль. Действительно, на расстоянии примерно версты к заслону большевиков походил подкрепление- около эскадрона конных, примерно пару взводов пехоты, и ,что самое неприятное, две повозки с пулемётами. Времени на раздумья оставалось минут 10 от силы. -Пётр, собирай всех сюда- скомандовал он. Через полминуты всё его невеликое воинство стояло, окружив его полукольцом. -Ребята, к нам подходит колонна , их против нашего втрое. Будем сидеть по норам- шансов никаких. Пойдём в атаку- есть шанс разжиться патронами. И ,может хоть кто то уйдёт. Что решаем? Я для себя всё решил, а вы? -Веди командир, всё одно пропадать, загомонил его отряд. -Тогда слушай команду, урядник, сколько патронов осталось- задал он вопрос рябому худощавому казаку-владельцу «Мадсена» . - Четыре снаряженных обоймы, патронов 40 вроссыпь. -Тогда слушай меня, отползаешь от нас влево саженей 150 , берёшь второго номера, когда мы идём в атаку, бьёшь из пулемёта по заслону- не больше двух обойм. Потом заряжаешь остатки патронов , и бежишь, забирая влево- к колонне. Выпускаешь до патрона по головным, и постарайся, если сможешь по лошадям, которые везут повозки с пулемётами. Потом бежишь куда хочешь. Если всё получится- вы уйдёте точно. Ты понял? -Понял ваше благородие. Только я своих не брошу- хриплым простуж