- Слушай, Глеб! Ты ничего не перепутал? Это женская раздевалка, или я о тебе чего-то не знаю? – Выдаю я с долей ехидства, пытаясь взять контроль над своими эмоциями. Из Глеба вырвался нервный смешок. Он, цедя сквозь зубы, проговаривая каждое слово, и обжигая мою шею горячим дыханием, прошептал:
- Ты, детка, вообще ничего обо мне не знаешь. Кроме того, что я сам тебе рассказал… Но, в том, на что ты намекаешь – он берет мою руку, крепко удерживая меня за запястье и не давая вырвать руку, кладет ее поверх своих джинсов в районе выпирающего паха – можешь быть уверенна, я стопроцентный мужик. – Он делает небольшой толчек бедрами, плотнее прижимаясь к моей руке. Несмотря на то, что в этом у меня нет никакого опыта, и мне еще ни разу не доводилось трогать парней ТАМ, но мне показалось, что Глеб возбужден. Хотя, стыдно признаться в момент, когда он толкнулся бедрами, по моему животу пробежала волна возбуждения, заставляя плотнее сжать свои бедра. Чего не мог не заметить Глеб. – Чувствуешь? – Он прерывисто выдыхает. Его губы растягиваться в злорадной ухмылке, видя мое смущение. Затем, наклоняется к моему уху и говорил полушепотом, понижая тембр своего голоса – Знаешь, Юлька, а меня чертовски возбуждает то, как ты смущаешься. Глеб нежно прикусывает мочку моего уха, и из моей груди вырывается непрошенный стон.
В моих мыслях вновь всплывает сцена нашего с ним поцелуя. Сейчас находясь с ним в такой близости, я мечтаю о том, чтобы он повторился… Но в следующий момент, перед глазами встает сцена поцелуя с другой девушкой, и их совместные фотки в соцсетях. Ревность и злость окутывают меня, словно одеяло.
- Отпусти мою руку Грачевский! Мне больно! – Я сжимаю руку в кулак и пытаясь ее высвободить, а другой рукой упираюсь ему в грудь, отталкивая его. Он ослабляет хватку, давая освободить руку, но не позволяет оттолкнуть себя, вновь нависая надо мной и смотря на меня сверху вниз.
- Но до ладно, я здесь не за этим. Ответь мне, Юля, только честно. Кто тот парень, с которым ты была на набережной? Это ведь с ним ты сейчас разговаривала по телефону?
«Он что, меня ревнует?»
- С ним. А ты что, подслушивал? - Он игнорирует мой вопрос, задавая свой, при этом зло посмотрев на меня.
- Кто он тебе?
- Тебе не кажется, Грачевский, что человек, который все эти дни игнорировал мои сообщения, не удосужившись даже объяснить причину своего поведения. И который ни разу за все эти дни даже не поздоровался со мной, и к тому же имеет официальную девушку. Как минимум не имеет право задавать подобные вопросы.
- Лена не моя девушка, если ты об этом. Я вообще ни с кем не встречаюсь! Тот факт, что я трахнул ее больше раз, чем остальных, не дает ей статус моей подружки, что бы она там не думала. И да, я не имею права задавать подобные вопросы, но все же я тебе его задаю. И будь так добра ответить. -Думая об этой Лене и о его возможных девчонках, с которыми он проводит время, мне захотелось его побольнее задеть, показать, что я тоже могу кому-то нравиться.
- Какое тебе дело, кто он мне? Может, Ромка мой парень! Тебе то что из этого?
- Парень? – Он смеётся. - И когда же он у тебя успел появиться, если ты ни разу до меня не целовалась?
- А он всегда был. Просто до недавнего времени у нас были чисто платонические отношения.
-Он ведь старше тебя, я заметил. Сомневаюсь, что парень в его возрасте способен заниматься воздержанием.
- А у нас с ним свободные отношения. Мы живем в разных городах, поэтому я даю ему полную свободу действий, пока сама не созрею до чего-то большего. Так что я не против, что бы он набирался опыта. Представь себе, не всем парням важен секс в отношениях, куда важнее связь между вами. – В любом случае, это не твое дело!
-Ошибаешься. Еще как мое.
- Отпусти меня, Грачевский, я на урок опоздаю. У меня в отличие от некоторых, нет справки с освобождением.
- Неа… - Он смотрит на меня толи с ненавистью, толи с призрением, а затем больно впивается в мои губы поцелуем, навалившись на меня всем своим телом. Глеб не просто целует меня, он словно наказывает этим поцелуем, делая это с напором, обнажая свои зубы, подавляя мое сопротивление, хотя сопротивляюсь я скорее для вида. Он вкладывает в поцелуй всю свою злость и, возможно даже ревность. В какой-то момент я начинаю чувствовать металлический привкус во рту. Должно быть, это сочиться кровь из его разбитой губы. Глеб немного ослабляет свой напор, когда чувствует, что я начинаю отвечать на поцелуй. Я понимаю, что должна его оттолкнуть от себя, что не должна отвечать ему на поцелуй, но этот парень явно имеет надомной власть. Его руки до боли сжимают мои бедра, а мои бессловесно пробираются под его футболку, позволяя почувствовать моим холодным пальцам тепло его кожи. Его губы подбираются к моей шее. -Вот скажи мне, Юлька, почему рядом с тобой я не контролирую себя? Почему рядом с тобой я забываю обо всем, а? О своих принципах, о данном мной слове. Нет. Так нельзя. - Он отстраняется так резко, что я начинаю чувствовать пустоту без тепла его тела, а на его лице появляется «холодная маска» в одно мгновенье превращая парня в совсем другого Глеба.
- Это был прощальный мой тебе подарок, детка. Так для твоего опыта. Порадуешь потом своего парня. Больше этого не повториться. Он еще раз с силой прижимается к моим губам в тот момент, когда в открытой двери появляется Наташка.
-Юль… - Наташка замирает от увиденной сцены в двоенном проёме, а Глеб, словно не замечая ее, говорит: «Что это был дополнительный бонус» направляется к выходу. Поравнявшись с Наташей слегка дергает ее за косичку.
- Привет, рыжая. Только попробуй хоть кому-то сказать о том, что ты сейчас здесь видела. Накажу. Ты меня знаешь. – Он выходит, громко хлопнув дверью. А я так и стою, чувствуя, как по щекам скатываться горячие слезы.
Глава 19. Разочарованию - нет предела
Юля.
- Юль, мне же сейчас не показалось. Вы с ним целовались? – Я скатываюсь по стене, закрывая лицо руками и тихо плачу.
Ко мне тут же бросается Наташка, присаживаясь возле меня на корточки и приобнимая за плечи.
- Юлька, ну ты чего? Ревешь, что ли? Что этот гад с тобой сделал? – Голос подруги взволнован.
- Ничего, все нормально. – Я всхлипываю.
- Да ничего не нормально, я же вижу. Расскажи, что случилось?
- Наташ, пожалуйста, я обязательно тебе все расскажу, только не сейчас, хорошо? И прошу тебя, не говори близнецам, ладно? – Я обтираю слезы, стараюсь взять себя в руки, но у меня это плохо получается. Уж сильно много эмоций я пережила за последние дни.
- Слушай, Юлька, давай скажем физруку, что ты ногу подвернула, ты же все равно вся в слезах, и свалим с физры. А я скажу ему, что сопровожу тебя до медпункта. Хорошо? – Я киваю в знак согласия. На урок идти совсем не хочется.
Не знаю, возможно, это злая шутка судьбы, но имитировать подвернутую ногу мне не приходиться, потому что в темноте у выхода из раздевалки я об что-то запинаюсь, подворачиваю ногу, лечу на четвереньки, в кровь разбивая одно колено и больно ударяясь руками об кафель. Перепуганная Наташка на ощупь включает свет, подбегает ко мне и помогает подняться на ноги. Я смотрю на нее, и мне вдруг становиться смешно. «Ну что накликала на себя? Хотела свалить с урока, а теперь и врать не придётся». Я начинаю смеяться, а она смотрит на меня, как на ненормальную.
- Никитина. У тебя что, истерика? Или биополярочка началась? – Она заглядывает мне в глаза. - У нее кровь с ноги бежит, а она ржет, как ненормальная.
- Наташ, да ты сама посуди, теперь нам даже врать не придётся, чтобы с урока свалить. – Подруга тоже прыскает от смеха.
- Ну да. Ладно, Никитина, прем в медпункт, пока ты кровью тут все не залила.
Нога болит ужасно. Наступать на подвернутую ногу практически невозможно. Приходиться опереться на Наташку. Мы выходим в спорт зал урок давно начался, девчонки занимаются растяжкой, а парни играют класс на класс в баскетбол. Мы останавливаемся у входа, мне приходиться опереться на стену, пока подруга бежит к учителю, чтобы объяснить ситуацию. Физрук оборачивается на меня, кивает и что-то говорит Наташке. Я чувствую на себе чей-то взгляд, поворачиваюсь на него и вижу Глеба. Он сидит на скамейке в самом углу зала, смотрит на меня в упор. Возможно мне только кажется, но я читаю в его взгляде беспокойство. Затем встает и направляться в мою сторону, но, заметив подбежавшего ко мне Марка, останавливается.