— Так говоришь, словно знаешь, какого это летать в кабине самолёта, — рассмеялась Галя, а я лишь грустно улыбнулся ей в ответ.
Знаю. И очень хорошо. Вот только рассказать никому об этом не могу. И сам не знаю, хочется мне это сделать или нет.
— Я уверен, что в кабине самолёта буду чувствовать себя просто превосходно. А вот болтаясь на стропах парашюта...
— В таком случае для чего всё это?
— Для того чтобы повысить свои шансы при поступлении. Для того чтобы заручиться поддержкой человека, который может мне помочь в случае неудачи. Ну и для того, чтобы показать какой я крутой. Буду потом ходить перед девчонками красоваться.
— Перед какими ещё девчонками ты собрался ходить?! А ну, рассказывай! Вот ты у меня сейчас получишь.
Я уже не мог сдерживаться и рассмеялся, наблюдая, как негодует Галя. Поняв, что я просто шучу, она надулась и отвернулась к окну.
— Дурак! — выдала Галя и показала мне язык.
На аэродроме мы были в половине девятого. Все наши ребята уже собрались. И было прекрасно видно, как мы все нервничаем. Неуклюжие шутки, подколки и нервные смешки. Всё это прекрасно выдавало наши настоящие эмоции. Но мы же мужики и не должны никому показывать свой страх. Особенно спортсменам, которые также уже были на аэродроме.
Также здесь уже стоял Ан-2, из которого нам и предстоит прыгать. А рядом на расстеленном брезенте нас дожидались наши парашюты.
Нас было десять человек и десять человек спортсменов. Инструктора переговорили между собой и решили разделить нас на две равные группы. Прыгать мы будем по пять новичков и пять опытных. Все спортсмены уже были опытными парашютистами, за спиной у каждого было не по одному десятку прыжков. И вот таким образом нам хотели помочь. Хотя мы, наоборот, ещё сильнее начали нервничать. Одно дело находится в самолёте с уже знакомыми ребятами, с которыми ты занимался и знаешь, что им страшно так же, как тебе. И совсем другое с парнями, которых видишь впервые. И для которых ты неумеха, трясущийся даже на земле. Но выбора у нас просто не было.
После деления на команды мы надели каждый свой парашют. Инструктора ещё раз проверили его подгонку, провели краткий инструктаж и велели нам ожидать команды.
Игорь куда-то убежал и через пару минут пришёл вместе с пилотом, который сперва осмотрел самолёт и потом скрылся в кабине.
Первыми выпало прыгать группе, в которой находился я. И это было очень хорошо. Ожидание — это всегда самое плохое, что может быть. А так прыгнул и всё, можешь быть свободен. Не нужно больше волноваться и всё такое. К тому же вместе с первой группой будет прыгать Игорь.
И вот нам дали команду садиться в самолёт. Мне досталось четвёртое место от двери. Соответственно и прыгать я буду четвёртым. Первыми из самолёта выбрасывают тех, у кого больше вес. Тяжелее меня оказалось три человека. Двое из опытных и один наш Денис Чурин. Ему же и выпало прыгать первым. Я видел, как парня колотит от страха. И я его прекрасно понимал.
Пилот запустил двигатель, и Игорь сел на место второго пилота. И вот мы начали медленно набирать скорость. Затем лётчик вывел двигатель на взлётный режим и мы, с ощутимым ускорением, стали разбегаться для взлёта. Буквально несколько секунд и самолёт отрывается от взлётной полосы, а вместе с этим приходит непередаваемое чувство полёта. В этот момент страх полностью исчез и я начал наслаждаться полётом. Как же это приятно вновь оказаться в небе, пусть даже в качестве пассажира, которого совсем скоро выкинут из самолёта.
Самолёт начал кружить над аэродромом, набирая высоту. Но что это за высота восемьсот метров? Мы все поднимались и поднимались. И вот самолёт набрал нужную высоту. Пилот прибрал режим работы двигателя, стало немного тише. Уже все постройки на земле казались очень маленькими, а людей и вовсе не возможно разглядеть. Денис, вообще зажмурился и не хотел смотреть на землю. Зато опытные ребята всячески старались поддержать нас. Рассказывая, как это потрясно чувствовать себя в небе.
Из кабины вышел Игорь и пристегнул себя к тросу под потолком. Фалы наших парашютов также были пристёгнуты к этому тросу. Нам во время этого прыжка не нужно было дёргать за кольцо для открытия парашюта. Эту функцию выполнял фал. Он выдёргивал кольцо у парашюта, оставаясь болтаться в самолёте на тросе.
И вот прозвучала первая сирена, которую дал пилот для открытия двери. В этот момент мы все поднялись и стали ожидать второго сигнала, уже для выполнения прыжка. Игорь открыл дверь, и тут жена нас обрушился гул самолёта и свист ветра. Игорь сперва выкинул Ивана — так называют специальное чучело с весом человека на парашюте. Делалось это для того, чтобы пилот смог точнее пристреляться к месту нашей выброски. Чтобы мы приземлились на аэродроме, а не где-нибудь за его пределами, куда нас может унести ветер.