На крыльце, страшно волнуясь, она набрала номер сначала Крымова, затем Сазонова и Корнилова. Она назвала лишь адрес и сказала, что «ЭТО СРОЧНО». Все.
Она знала, что этого достаточно, чтобы эти люди прибыли сюда в течение десяти-пятнадцати минут.
Судя по тому, что из подъезда никто не выходил, с каждой минутой прибавлялся шанс, что прибывший эксперт сумеет снять с кафельного пола лестничной площадки следы обуви именно того человека, который и принес туда эти САПОГИ.
И вдруг она увидела приближающуюся быстрым шагом по направлению именно к тому крыльцу, на котором она стояла, худую высокую женщину во всем черном.
Чем ближе она подходила, тем отчетливее проступали все детали ее внешнего облика, свидетельствующие о том, что это МАРИНА, та самая зечка, которая собиралась убить Жанну.
Час от часу не легче!
Юля собралась было уже сказать женщине, которая одним своим видом вызывала если не страх, то отвращение – это точно, – что в подъезд заходить нельзя, как та, словно предчувствуя что-то, неожиданно кинулась прочь, пробежала до конца дома и скрылась за его углом. Юля растерянно металась между подъездами в ожидании знакомых машин, надеясь, что в случае, если одна из них появится, ей удастся побежать вслед за Мариной, но, когда, увидев «Мерседес» Крымова, добежала до угла дома, поняла, что опоздала: Марины нигде не было видно. Очевидно, она скрылась в одном из трех переулков, которые вели к трамвайным путям.
Крымов не скрывал своей нежности и озабоченности, а потому, подбежав к Земцовой, набросился на нее и довольно-таки театрально обнял, чуть ли не закатив глаза к небу:
– Господи, Юлечка, как же ты нас всех напугала…
Что случилось? Судя по тому, что ты жива, – все обошлось?
Юля молча высвободилась из его хотя и крепких, но почему-то показавшихся ей неискренними объятий и, качнув головой в сторону подъезда, произнесла, чувствуя себя одновременно и предательницей по отношению к нему (ведь она же сегодня ночью изменила ему с Шубиным!), и обманутой (кто знает, может, и он уже успел ей изменить с какой-нибудь актрисочкой!):
– На третьем этаже, на лестничной площадке стоят резиновые мужские сапоги, а в них – человеческие ноги.., обрубки…
Они поднялись на лифте. Едва они достигли нужного этажа и двери лифта разъехались, Крымов, увидев САПОГИ и пробормотав «Боже, какой ужас!», с удивлением посмотрел на Юлю:
– Как это случилось?
– Юля, это ты? Открой мне, пожалуйста… – донесся до них голос Жанны, запертой в квартире. – Я только что видела ее… Она приходила, но потом убежала… Ты видела ее? Видела Марину?
– Жанна, успокойся, пожалуйста, я видела ее, но не смогла ее догнать. – И уже обращаясь к Крымову:
– Женя, я пойду к Жанне… Она не должна знать, ЧТО здесь…
Я сказала ей, что все что сейчас происходит с ней, имеет отношение к НАШЕЙ работе… Ты все понял?
– Пока еще нет.
– Ей нельзя волноваться. У нее недавно умерла мать.
Теперь понятно?
Крымов кивнул головой и вздохнул, разглядывая белые голые ноги и страшные срезы, почерневшие от запекшейся крови.
– Ладно, иди, я сам встречу Сазонова… Иди-иди, они уже приехали – я слышу их голоса…
– Тогда прикрой меня, чтобы в случае, если Жанна стоит рядом с дверью, она не успела ничего увидеть.
Крымов сделал так, как она его попросила, и Юля, отперев дверь, проскользнула в квартиру.
Они вернулись в агентство около трех часов, смертельно уставшие, голодные и раздраженные, причем все без исключения. Крымов злился на то, что из-за этого странного происшествия с «сапогами» (так они теперь называли Юдину страшную находку) была отложена встреча с м-скими клиентами – отцами Тани Трубниковой и Дины Кирилловой – девушек, пропавших без вести этой осенью.
Надя, которая ждала их возвращения с целым подносом бутербродов и горячей кофеваркой, распространяющей совершенно одуряющий аромат свежего кофе, как могла успокаивала Крымова, словно, кроме него, в приемной никого не было – ни Земцовой, ни Шубина:
– Да ты не переживай так, Женечка, я им все объяснила, показала, где здесь поблизости есть кафе, они сейчас пообедают и вернутся. Так что никуда твои клиенты не денутся. А что случилось-то?
Пока Крымов с набитым ртом рассказывал Щукиной о том, что произошло в подъезде Жанниного дома, Юля слушала их, испытывая при этом какое-то странное чувство, как будто в приемной разыгрывается сложный фарс – спектакль явно не для средних умов… Каждая интонация, каждое произнесенное как Крымовым, так и Щукиной слово были фальшивыми. Создавалось впечатление, что эта парочка изо всех сил старается убедить окружающих в своих нежных чувствах друг к другу. Щукина, воркуя и при этом издавая наигранные «ахи» и «охи», явно дразнила Юлю и Игоря, не предполагая, конечно, что за последнюю ночь в их отношениях произошли такие серьезные перемены. Она, как ей казалось, разжигала ревность Юли и одновременно ревность Игоря…
– Щукина, перестань кормить Крымова с ложечки, на вас противно смотреть!.. – наконец, не выдержав, рявкнул Игорь и тут же нервно хохотнул:
– Ты хоть понимаешь, что произошло? У тебя сердце есть?
– Да оставь, Игорь, пусть порезвится… Это у нее нервное… – спокойно произнесла Юля и взяла с подноса последний бутерброд. – Главное, чтобы эти ноги не имели никакого отношения к нашей клиентке. Мне почему-то кажется, что девочки найдутся. Или, во всяком случае, МЫ ИХ НАЙДЕМ. Ведь верно, Надя?
– Я что-то не понимаю, что здесь вообще происходит? И почему это я не могу покормить Крымова с ложечки? Крымов – ничей, правда ведь. Женя?
– Правда, – вздохнул Крымов и покачал головой. – И никому-то во всем белом свете я не нужен.., кроме кредиторов, черт бы их побрал на самом деле!.. Ну, где твои клиенты, Шубин? Сколько можно есть? А что, если они обиделись и уехали в свой М.?
– Никуда они не уедут. У них дочери пропали, а ты говоришь… – возразил Шубин.
Юля, молчавшая все это время, тоже решила высказать свое мнение:
– Я чувствую, что в нашем агентстве что-то происходит.., какие-то подводные течения, что-то неясное, словно кто-то что-то недоговаривает… Но это… Бог с ним.
У меня есть предложение. Сейчас придут шубинские клиенты. Их двое, значит, и дела будет два. Наверняка придется выезжать в М. и даже пожить там какое-то время.
Кроме этого, существует дело моей портнихи – Жанны Огинцевой. Надеюсь, после того, что произошло сегодня утром, уже никому не кажется, что визит зечки – плод ее фантазий? Уверена, что причину столь странных происшествий, которые произошли с ней в последнее время, надо искать в прошлом ее матери… Короче – отдайте это дело мне. Пожалуйста.
– Что же творится! – всплеснул руками Крымов. – Ты хочешь сказать, что это я, собственной персоной должен тащиться в М.? Жить там в затрапезной гостинице и позволить клопам терзать мое тело? Даже если я поеду туда с Шубиным, меня это не спасет… Кроме того, мне надо возвращаться домой, я не закончил главу… Нет уж, ребятки, я тащу на себе все агентство, все счета и долги вот где… – Он похлопал себя по шее. – Я не двужильный, мне необходимо оставаться здесь, а потому поезжайте сами… Ты, Игорек, бери Земцову и отправляйтесь с ней в М. Уверен, что разговор с Трубниковым и Кирилловым у вас не займет и четверти часа. Все и так ясно.
Они наверняка привезли фотографии своих дочерей и данные о том, где девушки учились. Это все. Главное теперь – провести расследование на месте, то есть непосредственно в М. Опросить местное население на предмет выяснения, с кем общались, встречались, близко сходились или ссорились девочки… С кем их видели в день исчезновения.., да что я вас учу – вы и сами это все знаете не хуже меня… Щукина будет пахать свою ниву – обеспечит оперативной информацией, результатами экспертиз, связью с Сазоновым и Корниловым. Транспорт у нас, слава богу, на ходу. Наличности для ведения дел хватает… Договаривайтесь с мужиками и поезжайте в М. Что же касается этой портнихи, то раз уж Земцова так хочет заниматься этим делом самостоятельно, то пусть и занимается. Насколько я понимаю, сейчас эта девушка находится у нее дома, то есть в надежном месте. Думаю, что сегодняшнего вечера вполне хватит для того, чтобы вытрясти из нее все, что касается связей ее матери, проанализировать ее действия накануне смерти и выйти на клиентов… Я просто уверен, что ее мать убил кто-то из должников. Больше того, я сегодня утром вспомнил, что знал эту женщину. Ее звали Валентина. Она ссужала деньгами некоторых моих знакомых. Мы даже бывали с ней в одной компании… Это была молодая и красивая женщина, умная, я подчеркиваю – УМНАЯ. Те книги Валентины, о которых говорила Юля, можно выбросить – это все макулатура. Основная информация о НАСТОЯЩИХ клиентах – исчезла. И тебе, Юля, придется с этим смириться. Человек, который задолжал ей крупную сумму денег, и отправил ее на тот свет. Туда же отправилась и книга с расписками. Ты себе представить не можешь, какими суммами ворочала мамочка твоей портнихи… Ты не смотри, что она так скромно живет, – у нее есть деньги…