- Мне было так больно, - она опять плачет. – Он вытаскивал его, полностью, и вводил снова. Я чувствовала, как внутри надрываются ссадины. Он смотрел мне в глаза. Ему нравилось наблюдать за мной. Изучать мои ощущения. А потом он убрал нож. И втолкнул в меня свои пальцы. Сказал, что я сухая. Склонился к моему животу. И начал ласкать меня языком… Так, как ты никогда не делал... И я потекла.
Бью стену.
- Это неправда!
Глухое: «Я лю…», и звонок обрывается. В комнате эхом стоит её вопль: «Это неправда». Это неправда. Всё это неправда. Он ничего с ней не делал. Он просто ждёт. Удобного момента, чтобы выпросить денег. А это специально. Он придумал всё это, чтобы выпросить больше.
- Он ещё позвонит. Позвонит, - врёт следователь.
Я оглядываю комнату, в которой всё это происходило. Если мужчина ни на что не способен, он разрушает то, что не может дать сдачи. Я лишь портил вещи. Сорвал штору. Разломал барный столик, который принадлежал нашей семье больше тридцати лет. Он схлопнулся под моим кулаком как бумажный китайский фонарик. Обожгло руки взбитое стекло. И ссыпалось. Ковровое покрытие заменили на ламинат. Ещё избил сотрудника полиции. Потому что мы не смогли получить координаты. Он. Не смог. Отследить. Звонок. Который длился, сука, больше четырёх минут. Вот там бил, загнал его в угол, где теперь стоит огромный аквариум.
То, чего теперь здесь нет, напоминает о днях, пока Маша была там, в руках того, под его телом, мучительно медленно изничтожаемая. Сначала морально. Затем физически. То, что здесь присутствует, тоже служит напоминанием. И в первую очередь, мой отец. Потому что из-за него произошло всё это говно.
Интересно, он дал бы денег, если бы тот попросил? Я убеждал себя до последнего, что за неё потребуют выкуп. Я этим оправдывал своё бездействие. Бездействие в течение двух дней после её похищения.
Их было бы больше.
Если бы Машин отец не забил тревогу.
А если бы он этого не сделал, не приехала бы полиция.
А если бы полиция не приехала, прессе нечего было бы сказать.
А если бы в прессе не стали выдавать информацию, что к дому мэра приехала полиция, похититель потребовал бы выкуп.
Слишком много «если».
На западе прореженный пустотами ряд сосен. Их кроет снег. Алая машина притаилась у поворота, на кромке обочины. Ветер швыряет в моё окно капли обрывками паутины. Через набухшие линии как через сломанную лупу искажаются очертания забора, разделяющего нас. Их выгнутая поверхность задаёт погрешность в восприятии расстояния. Кажется, что она ближе ко мне, чем есть на самом деле.
Она там. Девушка, которая следит за мной. Смотрит сквозь лобовое.
Долбаная журналистка. Кого она больше ненавидит: меня или Сашу?
Ничего не стоит обмануть её. Обойти дом с другой стороны, выбраться через узкий проход, рубящий котеджный посёлок на две части. И подойти сзади. Я заставлю её выйти. Возможно, мне придётся разбить стекло.
Выволочь её хрупкое тело и бросить на снег. Ей будет не больно. Только страшно. Может, она побежит. Если удастся погнать её в лес – она, считай, моя. Она не знает ни одной тропинки здесь. Потратит много сил зря, пока будет бежать. Быстро устанет. Поймёт, что единственный способ выбраться – вернуться назад. Ко мне. Будет ждать шороха моих шагов как спасения. Будет выискивать мою фигуру в промежутках между стенами из деревьев. В двутонном пейзаже из чёрных стволов и белого влажного снега будет жаждать хаоса. И я приду. Разбавлять контрасты.
Толстовка. Плевать на холод. Быть манёвренным сейчас важнее. Высокие ботинки. Если побежит в лес, я смогу добраться до неё даже через самые крутые сугробы. И мне ничего не будет это стоить. А девушка измучается в своих коротеньких уггах. В широкие полости вокруг тонких щиколоток наберёт снега. Промокнет. Она будет терять одежду. Выскочит из кармана перчатка. Зацепится распахнутым шарфом за ветки. Исцарапается в кровь. Будет падать. Вставать. Бежать до последнего. Вывалять её в снегу. Станет насквозь мокрая.
Узкая калитка. Тесный коридор из заборов-прутьев. Заледеневший пожарный пруд. Я иду по выбритой грейдером просёлочной дороге. Снег здесь остался тонким слоем. Плотно сбит, идеально гладок. Можно скользить, если кто-то подталкивает в спину. Меня подталкивает. Желание добраться до девушки сейчас же.