Конечно, я за то, чтобы женщины работали. Мир был бы гораздо лучше, если бы им управляли женщины, но иногда я задаюсь вопросом, действительно ли они – мы – хотим, чтобы они работали так много. Новые лейбористы-пуритане побуждают нас ценить работу, и только работу, им и в голову не приходит напомнить нам, что ни деньги, ни работа не способны сделать человека счастливым. Вот почему пришло время покончить с ними.
Самодовольные, напыщенные, жеманные, педантичные, они в то же время стяжатели и к тому же неприлично расточительны. Они создали экономическую систему, которая вынуждает семьи работать еще больше, чтобы обеспечивать налоговые поступления, необходимые для обслуживания огромного и вечно растущего банка голосов лейбористов в государственном секторе, чтобы так или иначе мы все работали на государство.
Они просто не понимают, что мы работаем не ради того, чтобы пополнять закрома Гордона Брауна, а ради того, чтобы иметь время и свободу побездельничать, почитать книжку, поиграть с детьми, написать картину (не важно какую), сочинить поэму (не важно, хорошую или плохую), набросать планы экспедиции в Мато-Гроссо или просто бездумно посидеть на солнышке. Они не понимают ни сути экономики, ни сути жизни. Они понятия не имеют о границах правительства, и при их зацикленном на ВВП подходе они представляют угрозу для передачи достижений нашей культуры от поколения к поколению. По словам древнегреческого поэта Гесиода, имя которого будет вспоминать следующее правительство консерваторов, глупцы те, кто не знает, насколько половина больше целого и какое блаженство получаешь от мальвы или асфодели. На самом деле я сомневаюсь, что эти пуритане вообще знают, что такое асфодель, но самое отвратительное то, что они не дают нам, остальным, времени и возможности познать это.
Школьные спортивные площадки
Площадки слишком мягкие, убогие улицы слишком жесткие.
Понимаю, что, может, это и неприятно, но время поговорить о ссадинах. Давайте проведем очередной семинар об этих прелестных корочках, которые образуются на наших коленях. Давайте совершим вместе путешествие назад, в элизий нашего детства и вспомним, с каким восторженным интересом мы наблюдали за ранкой, пока она заживала.
Сначала твердели внешние кромки, оставляя посредине слегка слезящееся красное пятно. Затем она засыхала полностью и превращалась в чудесную скорлупу, твердую и бугристую, как кусочек сыра на подрумяненном тосте.
Ее можно было забинтовать. Можно было осторожно исследовать ее края, подобно кулинару, определяющему, готов ли пирог. Затем однажды она полностью исчезала и на ее месте появлялась новая, розовая, неповрежденная кожа.
Опыт с царапиной был прекрасным уроком по биологии. И в определенном смысле жаль, что наши дети сейчас лишены возможности где-либо оцарапаться. Прошу понять меня правильно. Я не призываю к тому, чтобы они себя травмировали.
Естественно, я не предлагаю поощрять наших детей падать с деревьев или вылетать из карусели на скорости 200 об/мин. Но меры против ссадин, предпринятые нами для защиты наших детей, дали неожиданные результаты.
Вчера Эд Боллз[17] призвал детей вновь открыть для себя радости игр на спортплощадках, в том числе и в футбол. Он нарисовал картину в стиле Брейгеля: дети играют в классики и пятнашки, тут же носится английский бульдог. И хотя все мы разделяем его стремления, он мог бы высказаться более честно и откровенно о реальных причинах упадка популярности игр на открытом воздухе и роли правительства в этом бедственном положении.
Возьмем покрытия на спортивных площадках, на которых мы обдирали наши коленки. Согласно стандарту Евросоюза EN 1176, местным властям рекомендуется не устанавливать оборудование на спортплощадках высотой более трех метров и использовать мягкие покрытия: отсюда меньше ссадин.
Справедливости ради надо отметить, что Брюссель не делает этот стандарт обязательным, но власти настолько напуганы возможностью судебных тяжб, что с рабской покорностью насаждают его. Эта мера, кажется, не особо влияет на уровень несчастных случаев на спортивных площадках: за последние 20 лет каждые три или четыре года обязательно кто-то гибнет.