Сколько ещё испытаний ему предстоит пережить в этой жизни? Но так сильно он, кажется, никогда не боялся.
— Катя, дорогая, не разговаривай, береги силы, — он пытался удержать её взгляд, — нет, нет, не нужно закрывать глаза. Катя, прошу не закрывай глаза, не надо. Не уходи, Катя!
Катины ресницы дрогнули и она на мгновение приоткрыла глаза. У Ивана из груди вырвался вздох облегчения.
— Я испачкала твою машину, прости…
Иван сглотнул комок, подступивший к горлу.
— Я пришлю тебе счёт, как только вернёмся домой. Смотри, мы уже приехали.
Катя снова закрыла глаза и больше не смогла их открыть как бы Иван не умолял её сделать это.
***
— Здесь нельзя парковаться. Это места для машин скорой помощи.
— Ты что не видишь она умирает? — Заорал Иван на охранника, — быстро зови сюда врача!
Охранник, увидев Катю, тут же бросился к дверям больницы, но оттуда уже выбегали двое с каталкой, они быстро уложили на неё Катю. Тут же подбежал врач и всё закрутилось в бешеном темпе. Ивану задавали вопросы и он на них отвечал. Казалось, что еде выговаривает слова, как-будто его рот наполнили ватой.
— Пожалуйста, сядьте, Вам дальше нельзя.
Иван смотрел на безжизненное тело Кати и его сковал страх. А что если её сейчас увезут и она никогда не вернётся. Он видел как пошевелились пальцы на её руках и произнёс.
— Нет, я не могу здесь остаться. Я не останусь здесь.
Медсестра с мягкой улыбкой остановила Ивана и попросила его присесть. Ему дальше нельзя. Иван еде сдержал ругательство. Ему хотелось послать эту улыбающуюся медсестру к чёрту с её вежливой улыбочкой. Он хотел, чтобы его жене помогли, а они ещё ничего не сделки! Ничего!
— Боюсь, что Вам нельзя…
Иван увидел, что рука Кати обмякла и безвольно свесилась с кушетки.
— Катя! — Заорал он, — да сделайте вы что-нибудь! Какого чёрта вы ничего не делаете!
Его грубо оттолкнули в сторону, а Катю увезли через стеклянные двери дальше по коридору. Иван остался стоять. Беспомощный, сломленный и абсолютно несчастный.
Иван не знал сколько прошло времени, он просто стоял прислонившись к стене и ждал. Из-за стеклянных дверей выходило много врачей и Иван еде сдерживал себя, чтобы не подбегать к каждому из них.
Наконец-то появился седой высокий врач в хирургическом костюме, он направился прямо к Ивану.
— У Вашей жены всё хорошо. Она прекрасно перенесла операцию.
Руки у Ивана тряслись и он кое как ответил на рукопожатие.
Врач с сочувствием взглянул в глаза Ивана:
— У Вас наверняка есть вопросы.
— Всё произошло внезапно. Мы ничего не поняли…
— Давайте поговорим в моём кабинете.
***
Катя была с тумане. Она осознавала, что едет в машине, затем её переложили на каталку. Всё было как в тумане. Длинные бесконечные коридоры. Её рука в руке Ивана, как якорь, не дающий ей уплыть по течению. Пока он её держит всё хорошо. Яркий свет больно давит на глаза. Люди, много людей. Всё о чём-то говорят, Катя не могла сфокусироваться и понять, о чем речь.
Рука Ивана больше не держит её руку. Катя попыталась позвать его, но не смогла. Всё. Дальше темнота.
Катя очнулась и машинально стала убирать с руки какой-то прохладный предмет, но пальцы не слушались её.
— Катя, не нужно это снимать.
Её холодную руку накрыла горячая ладонь. Катя узнала и прикосновение и голос. Иван. Он рядом с ней. Но почему она не может его рассмотреть. Что случилось?
— Они не смогли спасти ребёнка.
И тут Катя вспомнила всё, что произошло. Ребёнок. Ей должно быть жаль, но глаза высохли и она даже заплакать не может. Из груди должен бы вырваться стон, но она услышала лишь собственное сдавленное дыхание.
Катя знала, что ребёнка нет ещё тогда, когда увидела на платье алое пятно. Она знала…
— Что я не так сделала? — Прошептала она.
В этот момент в палату вошёл врач и Ивану не пришлось отвечать на этот сложный вопрос.
— Вы не сделали ничего, что могло бы навредить малышу. На эту ситуацию мог повлиять только Господь. Даже врачи, увы, бессильны. Не стоит винить себя в выкидыше.
— Но это ведь не начало беременности, уже четыре месяца…
— И такое бывает… — отозвался врач, — хоть и не так часто как на ранних сроках.
— Но почему это случилось? — К Кате снова вернулась способность плакать.
— Причин может быть много. Но в Вашем случае… Ребёнок был уже мёртв какое-то время…
— Господи, — Катя попыталась сесть на кровати, — Нет, этого не может быть. Я бы знала! Я бы почувствовала!
Врач мягко положил свою руку Кате на плечо и мягко заставил её снова лечь. Он утешал её, хотя это должен был сделать Иван.
А Иван вернулся к самоедство. Он винил себя в том, что произошло. Если бы он не ввязался Катю во всю эту игру, то этого не случилось бы. Она не испытала бы эту боль. А всему виной его чёртов эгоизм! Если бы она не знала его, то её жизнь не превратилась бы в кошмар. Смерть ребёнка… Что ещё её ждёт рядом с ним?
— В последнее время у Вас были незначительные кровотечения?
Катя сначала отрицательно покачала головой, а потом вспомнила одно утро.
— Да… Один раз…
Как-то утром она заметила на трусиках небольшое количество крови. Почему она тогда не обратилась к врачу, а начала искать ответ в интернете? Если бы она вовремя прошла обследование, то её ребёнок был бы сейчас жив.
Острое чувство вины пронзило её грудь.
"Я убила собственного ребенка."
— Отторжение плода могла вызвать инфекция, она и спровоцировала кровотечение. Вам повезло, что Вы остались живы, всё могло бы закончиться гораздо хуже. Я уже сказал Вашему супругу, что эту ночь Вам придётся остаться в больнице под наблюдением. Завтра утром мы Вас обследуем и если всё хорошо, то отпустим домой. Но повторные явки обязательны.
Врач ушёл и дверь за ним мягко закрылась.
— Я совсем ничего не чувствую, — Катя смотрела перед собой не решаясь взглянуть на Ивана.
— Это действие укола.
— Нет, ты не понял, — Катя приложила руку к груди, — такое ощущение, что у меня отняли не ребёнка, а сердце. У меня здесь, — она постучала по груди, — здесь совсем пусто.
Иван посмотрел ей в глаза и его сердце сжалось от жалости.
— Скажи, почему ты на меня так смотришь, — закричала Катя, — почему ты до сих пор здесь? Единственная причина по которой мы были вместе это ребёнок! Сейчас ребёнка больше нет! Так что тебе не обязательно быть здесь! Проваливай!
Иван протяну к ней руки пытаясь обнять, но Катя ударила его по рукам и прошипела:
— Не смей меня жалеть.
Иван сел обратно на стул и запустил пальцы в волосы. Отчаяние давило, не давало подобрать слова.
— Мне очень жаль… Не только тебя, но и себя, то, что мы потеряли…
Ему действительно было жаль и к чувства вины подтягивались чувство невосполнимой потери. Ещё одной потери в его жизни.
Катя смотрела на него не веря в искренность его слов. Сейчас в ней говорила горечь, которая скопилась у неё в груди.
— Никаких нас нет. Ты забыл? Наш брак всего лишь договор! Глупое соглашение! Теперь у тебя руки развязаны. Всё! Никаких обязательств! И ответственности, о которой ты так переживал!
— Не говори глупостей, о которых можешь потом пожалеть. Я понимаю, что не я это всё физически пережил, но это был и мой ребенок тоже и я не могу радоваться его смерти. Я скорблю вместе с тобой. Нам будет лучше вместе пережить этот момент. Только мы сможем поддержать друг друга, никому больше не понять…
У Кати задрожали губы и она снова заплакала.
— Я хотела этого ребёнка! Правда хотела! Я не думала, что ты чувствуешь то же самое… Не думала, что ты можешь чувствовать…
— И я хотел этого ребенка.
— Но ты никогда не говорил о любви. Только и твердил про ответственность!
— Катя, я стольких потерял в своей жизни… Всех родных, любимых… Я ждал появления на свет этого ребёнка. Он стал бы моим продолжением, моей надеждой. Он продолжил бы наш род…