Слава богу, что у него остался спорт, который теперь стал всей его жизнью. Первый разряд по футболу давно был неважен. Ещё в Минске он начал заниматься боевым самбо. Кувырки через голову, назад, вперёд, рывки, захваты: каждую тренировку у Саши шла носом кровь. Потом это прошло. Ему раньше казалось, что он никогда не сможет сделать человеку больно, считал себя для этого слабым. А тут у него вдруг получилось. Но тут нужно было чувство меры, но мера — это такое растяжимое понятие. Один раз Саша провёл приём и у противника разъединились суставные поверхности колена. «А ничего, Сань, это болевой приём, бывает, ты правильно его провёл, технически грамотно», — вот что сказал тогда тренер. Саша видел, что партнёру очень больно, переживал, но тут не барышни кисейные, тут бойцы. Всё правильно. Он и сам потом даже не мог сосчитать собственные травмы. Порванные мышцы и сухожилия он даже и не помнил. На обоих коленях были удалены мениски, пару раз он перенёс сотрясение мозга, выбивал большой палец на руке, повредил запястье. Но это было в прошлом. Саша перешёл в карате, которого как бы не существовало. Инструктора преследовались как гомосексуалисты или спекулянты. Считалось, что это не спорт, а убийство, и его распространение наплодит хулиганов. В начале 90-х так, к сожалению, и случилось. Однако в КГБ не дураки сидели, сотрудников стали негласно обучать. Андропов сам подписал приказ о внедрении карате в систему комитета. На приказе был гриф «совершенно секретно». И опять Саше повезло: его послали на Кубу изучать «оперативное карате», под руководством кубинского мастера Рауля Рисо. 78 год, их всего-то было 30 человек. В школе готовили спецназ для службы в Анголе и Никарагуа. Вот это была работа! Учили убивать без оружия. Он — офицер КГБ и ему положено по долгу службы, а вот правильно, что другим этого всего уметь не нужно. Что ж, коричневый пояс — это щекотало Сашино самолюбие. Его из группы получили только пять человек. Саша сам собою любовался. Пик формы и всё впереди!
Он потом несколько раз был на Кубе, выучился немного по-испански, полюбил сигары и трубки. Как же Саше там нравилось! Режим был довольно свободным. Вечером они с ребятами сидели на террасах кафе, цедили через соломку мохито и дайкири. Никакой грубой водки и тёмного тяжелого опьянения. Музыка, загорелые девушки в коротких светлых сарафанах. Девушки на него призывно смотрели, но только он не смел ничего себе позволить. Ставки были слишком высоки. Так бы и жил в Гаване, но в Москве его ждали дела.
Несколько раз Саша побывал в Японии. Там вот расслабиться не получалось, всё было слишком серьёзно. Японцы вообще серьезный народ, Саша так и не понял, понимают ли они вообще шутки. Да кто они-то? Те японцы, которых Саша знал, были сенсеи, которые научили его, что недостаточно только уметь бить, бой — это искусство. Он не шкуру в бою должен защищать, а мораль, справедливость и честь. Тренер — это учитель, послушание ему беспрекословно. Саша с наслаждением выучил массу экзотических слов: джесиндо, дзесинкан, тентайтенхо, сенчинсугикобо, хапоно ката… пинананы и найфанчины. Каты-позы: кенчикоате но ката, ката Эйленхо, Бо-Но ката, Ананку но ката, Вашу, Шинто, кайшикен. У каждой каты свой номер. Саша мог бы говорить об этом часами, да только было особо не с кем.
Сейчас после увольнения из органов он и сам не знал, о чём ему было приятнее вспоминать — об оперативной работе или о боях. Теперь ему казалось, что бои в его жизни сыграли большую роль. А что, Саше было чем гордиться: обладатель 4 дана дзюсимон шорин рю и окинава годсурю. Для непосвящённых это непонятные слова, но для тех, кто понимает… это звучит очень серьёзно. Когда Саша ещё служил, им не разрешали участвовать в открытых соревнованиях, для КГБ — карате не спорт, а сотрудники — не спортсмены. Да их и нельзя было выпустить, один раз попробовали на внутренних соревнованиях Динамо, но ужаснулись неумолимой статистике: на 119 участников пришлось 101 обращение к врачу, 52 нокдаунов и 11 глубоких нокаутов. Кому нужны были эти гладиаторские бои с таким исходом. Саша не знал, что делать. Ему хотелось учить других тому, что он умеет, но карате попытались запретить. Инструкторы открывали подпольные секции, стали работать каскадёрами. Саша до поры молчал, он знал, что бывшее начальство его просто посадит, учитывая его опалу. При этом ему было известно, что некоторые бывшие сотрудники и ногтя его не стоящие зарабатывают в подпольных секциях очень приличные деньги.