Возрастная разница с братом Петей была всего полтора года, но они не дружили, делили одну маленькую комнату, мешали друг другу и бесконечно ссорились. Неужели только из-за комнаты? Надя теперь не понимала истинных причин их столкновений и родившейся из них нелюбви. Брат институт не закончил, хотя непонятно почему. Вроде Петя получал в школе неплохие оценки, играл в шахматы, рос рукастым парнем, но в институт не поступал, а родители не настаивали. Как это всё-таки странно. Надя опять с неприязненным чувством думала, что Пете всё было можно, а ей — ничего. Попробовала бы она не пойти в институт! Теперь ей казалось, что мама брала Петину сторону, что бы он ни делал. Школьное детство не запомнилось Наде практически ничем. Обычная школа около дома, обычный класс. И подруг, и мальчиков выместил спорт. Сколько Надя себя помнила, в жизни был только спортзал, вытершийся ковер, перекладины станка у зеркальной стены, характерный запах пота, мелькающие ленты, летящие мячи, звуки старого расстроенного пианино и резкий голос тренера, всегда кого-то отчитывающий: «Опять мяч уронила? Эти руки твои, крюки, ничего в них не держится… что у тебя лента, как сопля тянется? Куда равновесие сбросила? Устала? Не можешь держать сколько надо, не выходи на ковёр…» Всё, больше ничего не было. Скучное страдание, но тогда она так не думала.
В спорт она попала, как и большинство детей, случайно. Нашли какую-то болезнь сердца. Мама напугалась, но подробностями Надя никогда не интересовалась. В три с половиной года положили в больницу, полгода вообще вставать не давали. Как ни странно, это знаменитое лежание Надя помнила: рисовала, рассматривала книжки с картинками, лепить не давали — грязь. Маленькая бледная девочка в байковой застиранной пижаме лежит в запахе чуть подгорелой каши. На кровати — флажок: нельзя, дескать, вставать. Потом вставать разрешили, но Надины тонкие ножки её не держали, подкашивались. Теперь ей, наоборот, хотелось прилечь. Стала ходить в той же больнице на лечебную физкультуру и там её заметили. «Мама, у вас очень гибкая девочка. Ей надо на гимнастику». Тренер из больницы сама отвела Надю к своей знакомой в секцию художественной гимнастики. Серьезно заниматься Надя начала в шесть лет в ДЮСШ «Спартака». Тренировки каждый день на «Юбилейном». Сейчас весь этот долгий этап жизни начал в Надином сознании подергиваться дымкой забвения, а тогда вся её жизнь сводилась к тренировкам, а с 11 лет — соревнованиям. В 16 лет она получила долгожданного мастера спорта. Это был высокий уровень, и ей стало чем гордиться. Надя выделялась в школе, выступала с показательной программой на вечерах, парни на неё смотрели. Сколько она тогда возилась с инвентарем: ленту готовила, чтобы не дай бог не задела за палку, в тапочки — стельки специальные, завязочки особым способом пришивали, с костюмом с мамой колдовали, где-то отпускали, в другом месте ушивали, закрепляли, вставляли тоненькие резинки. Были специальные особые трусы и всегда один и тот же «счастливый» лифчик. Соревнования Надя любила, но выступала неровно. Нервничала всегда, но иногда с волнением справлялась, а иногда — нет. Тренер на неё злилась, но это было ничто по сравнению с тем, как она сама на себя злилась. Вот что её забрало! Готовилась полгода и всё насмарку. Выступала за «Труд», девочки в команде были сильные, но не сильнее её. Проиграв серьёзные соревнования, Надя расстраивалась, несколько дней ходила потерянная, хотя зависти к другим у неё не было, видимо всё-таки не доставало ей здорового честолюбия, без которого в большом спорте нельзя. Победы, однако, её здорово радовали. Надя до сих пор помнила свои три заветные золотые медали в 17 лет, завоёванные в Кишинёве на первенстве городов: лента, обруч и мяч. Это был пик её спортивной карьеры, дальше не пошла. Вольные проиграла, как всегда, то ли она тогда «ласточку» чуть раньше сбросила, то ли ещё что… мелочи, за которые снимали очки. Да, надоели ей эти очки. В это время Надя поступила в институт физкультуры, стала преподавать гимнастику маленьким девочкам, тогда частная группа организовалась при ЖЭКе. На втором курсе она бросила спорт, то есть бросила выступать. Ну сколько можно, с шести до двадцати? 14 долгих лет жизни! Её к тому времени уже другое волновало, вернее другие.
В Надиной жизни случилось много мужчин, хотя что считать много. Получалось не настолько много, чтобы она кого-нибудь забыла. Большинство были мимолётны, не оставили никакого следа, с кем-то был затяжной роман, имеющий свои последствия. Надя иногда вспоминала о своих любовниках, ей было бы приятно думать, что они все были классные мужики: яркие, умные, красивые, любящие, но это было не так. Они были в общем-то не бог весть чем, эти её первые парни. И что она в них находила? Тот самый первый, мальчик Серёжа… Они познакомились в Николаеве на море. Наде было 18 лет. Обычный, не такой уж красивый, постарше её. Не так уж он её сильно уговаривал, Надя вполне могла бы отказаться, но в том-то и дело, что отказываться она не хотела, была готова с кем-то быть, с кем — казалось второстепенным. Ей было нужно «посвящение» и оно произошло. Серёжа был не хуже и не лучше других. Надя вернулась к маме и всё ей рассказала. Почему-то у неё была такая потребность, казалось, что скрывать своё новое качество глупо. Мама не ругала, просто сказала, чтобы Надя в следующий раз так долго не задерживалась, а то она волновалась. «Надо же, мать ничего мне не сказала. Странно. Она меня не осуждает? Считает, что я правильно сделала? Непонятно. Даже ничего про Серёжу не спросила, не спросила люблю ли я его. Главное… в следующий раз… Как будто мать этот такой важный раз уже из жизни выключила, думает о следующем». Надя и сама не знала, что она от матери после признания ждала, но чего-то такого ждала, а мать её ожидания обманула. Потом у Нади началась вереница спортсменов. Они её чем-то не устраивали, но никого другого она тогда не встречала. Легкоатлет: затяжной роман в два с половиной года. Параллельно с легкоатлетом Лёвой встречалась с хоккеистом Лёшей, с пловцом, с гимнастом… Надя забеременела, причём с уверенностью, что от Лёвы, и с радостью сообщила ему новость: как хорошо, мы теперь поженимся. Какой был ужасный момент! С чего она взяла, что он обрадуется? Лёва надулся и сказал ей обидные невозможные вещи: он, дескать, не уверен, что ребёнок от него, но даже если и от него, он сейчас не готов быть отцом. Стал, главное, её ругать: почему не предохранялась, почему сразу не сказала, почему именно сейчас, когда он готовиться к Спартакиаде народов СССР? Надя ничего такого от Лёвы не ожидала и по блату сделала аборт. От Лёвы она ушла, хотя ушёл скорее он. Особенно Надю обидело, что он даже денег ей на аборт не предложил. Ночь она провела в больнице, матери заранее сказала, что заночует у подруги. Настроение у Нади было отвратительным, она злилась на весь свет: на маму, на брата, на Лёву, на остальных, на свою тренершу, на подруг по команде. Мысль, что в последнее время она сама что-то делала не так, ей в голову ни разу не пришла.
У Нади в жизни наступила тёмная неинтересная полоса. Спорт она бросила, мужчины стали её с некоторых пор пугать, остались только частная группа малышей и учёба в институте, которая не представляла особых сложностей. Где-то в гостях Надя познакомилась со Славой Соколовым, своим будущим мужем. Нет, никакой красивой и страстной любви между ними не было. Сначала она влюбилась в его друга, но с другом ничего не вышло. Слава крутился рядом. Он не был спортсменом, хотя очень хорошо играл в настольный теннис, который Надя, к слову сказать, и спортом-то не считала. Впрочем, Соколов был в её вкусе: широкоплечий, высокий, сильный. Было в нём что-то антиленинградское. Родом из Николаева, вот совпадение, Соколов был типичным русским южанином. Выгоревшие светлые прямые волосы, серые глаза, тонкий прямой нос, обветренная гладкая смуглая кожа. Южный говор, приморская бравада с ленцой, медленные чуть заторможенные движения. От Славы исходила скрытая, глубоко запрятанная энергия, он был как сжатая пружина, готовая в любой момент распрямиться. Зря свою энергию растрачивать Соколов не хотел. Надя в него не влюбилась, особенно узнав, что парень «лимитчик», приехавший в Ленинград на заработки. Он и работал где-то на стройке. Впрочем, ухаживал он за ней хорошо, ничего не скажешь. Весь набор: цветы, сок, бутерброды с рыбой, эклеры. Достойно, хоть и без ресторанов и концертов, в кино они ходили, а в театр нет, хотя театры были тогда всем доступны. Соколов позвал замуж. Папа уже болел, перенес первый инсульт, от которого с трудом оправлялся. Свадьба представлялась Наде приключением. Полетели в Николаев, там в ресторане и праздновали. Встречали в аэропорту хлебом-солью, Надя была в белом платье, все на них смотрели. С Надей приехал брат и пять её подруг-гимнасток. Остальные в зале были чужими. От свадьбы в аэропорту попахивало пошлостью, но Надя тогда этого не замечала.