«... Красота должна вдохновлять человека всю его жизнь/.../ отблеск этого вдохновения должен освещать все остальное.»
ЧТО МЫ ИЩЕМ
Все люди что-то ищут, но по-разному. Большинство на уровне глаз или ниже. А что там, собственно, можно найти? Какой-нибудь предмет быта, продукт подешевле — тоже важно, не спорю, — а что еще? Да ничего, кроме собственных или чужих недостатков. Но попробуйте сказать им об этом. Половина вообще не поймет, о чем речь, ну и шут с ними, другая половина поймет, но будет ссылаться на усталость, занятость, плохое настроение и тому подобное. Вот за этих людей мне обидно; даже когда отговорки их объективны, это все равно отговорки, ибо за ними кроется — душевная (духовная) лень.
Говорю вам: искать нужно выше себя! Все равно что: Бога, смысл жизни, любовь. Для этого есть много путей: вера и философия, искусство и художественная литература. Для меня, прежде всего, искусство и литература, музыка особенно. Когда слушаешь великие творения Баха, Бетховена, Шуберта, Шопена, Чайковского (список можно продолжить), то ясно понимаешь: все они творили выше себя! Божественное откровение? — да, наверное. Можете считать себя неверующими, но такое искусство, если задуматься, — тоже путь к Богу.
А любовь? Тем более: разве возможна истинная любовь, если она не одухотворена высокой духовностью? Страсть — да, но она проходит, любовь как высший смысл жизни — никогда.
Но нам некогда, мы устали, раздражены, удручены, нездоровы... С собой бы как-то поладить — где уж тут искать что-то выше себя! Величайшее заблуждение: человек всегда будет в плену обстоятельств, если нет в душе его Бога — что бы вы ни понимали под этим словом. Глубоко верующие в трудные минуты молятся, лично я — слушаю Бетховена; способы разные — цель одна. А иначе — как жить?
УЛУЧШИТЬ ГЕНИЯ
По этому поводу великий итальянский певец Тито Гобби написал следующее: «Не следует впадать в заблуждение и полагать, что можно улучшить гения.» Я тоже так думаю, но вообще-то это далеко не бесспорная точка зрения, и вот наглядный пример. Морис Равель требовал, чтобы его знаменитое «Болеро» с начала до конца исполнялось в одном темпе. Однажды, придя на репетицию Артуро Тосканини, он услышал, что тот ускоряет темп. Потребовал прекратить безобразие. Тосканини отказался. Равель настаивал, разговор принял резкий характер; в конце концов Тосканини заявил, что Равель ничего не смыслит в собственной музыке, и тот, возмущенный, ушел. Однако явился на концерт, после которого подошел к дирижеру, извинился за резкость, но добавил: дирижируйте так и впредь, но — только Вы.
И все же, повторяю, прав Гобби, и я попробую обосновать эту мысль на примере величайшего пианиста 20 века Святослава Рихтера. Почему именно Рихтера? Потому что он, как никто другой часто, давал основания говорить, что:
— его исполнение создает удивительное ощущение авторской подлинности;
— он заново открыл многие как широко известные, так и редко (или почти не) исполняемые произведения.
Казалось бы, что тут уже заложено противоречие, но попробуем разобраться. Сразу же оговорюсь, что пишу я в основном для тех, кто слушает; музыковеды пусть сами разбираются что к чему, и у каждого будет своя истина.
Для начала, что такое авторская подлинность? Ну, конечно минимум произвола в отношении нотного текста. Рихтер всегда на этом настаивал, и хотя один мой друг, замечательный музыкант В.А.Б., утверждает, что и у Рихтера есть отступления в темпах, силе звука и пр., мне кажется, что отступлений этих в сравнении с другими крупнейшими пианистами чрезвычайно мало, и почти все они относятся к последним годам жизни, когда у Рихтера явно усилилось трагическое мироощущение. Излишне говорить, что авторская подлинность это еще и наличие должного мастерства, а также интеллект, знание эпохи, стиля, наконец понимание личности автора.