Прозвучали фанфары. Ассистентки стали выводить на арену счастливцев, каждого из которых оператор брал крупным планом. И среди них — блондина в оранжевой куртке, продолжавшего держаться как-то особняком.
— Назовите ваши имена, избранники небес! — выкрикнул Ведущий, дергая рукой с микрофоном.
— Лена. Маша. Коля. Марк. Петя. Вера. Игорек. Оля. Рита…
Лишь блондин, хмуро сдвинув брови, процедил сквозь зубы:
— Гавриил Романович Победоносцев.
— Ха-ха-ха! — засмеялся Ведущий, смутившись на пару секунд. — Мы будем называть вас Гавр. — Он уже отбежал от «опасного» блондина и устремился к тоненькой девушке с пугливыми ясными глазами. — У меня такое впечатление, что сейчас вы упадете в обморок. Скажите, Вера, вы сегодня завтракали? — И не дожидаясь ответа, он крикнул своим ассистенткам: — Внести подносы!
В этой передаче, которая по рейтингу популярности шла в первой десятке, участники отрабатывали свои призы и право на романтическое путешествие, совершая всяческие глупости, позволяя Ведущему издеваться над собой. Отцы-мудрецы телевидения знали толк в людской психологии. Каждая передача замыкалась на какой-то общей теме. Одна была посвящена армии (и тогда Ведущий в генеральской фуражке и с огромной кобурой на боку заставлял юношей ползать по-пластунски, а девушек — бинтовать «раненых»), другая — зоопарку (с масками зверей и страшных монстров), в третьей все оказывались как бы в бане (где и вовсе происходило нечто непотребное). Сейчас же была обозначена такая сквозная линия телепередачи — «Сумасшедший дом», и потому Ведущий красовался в смирительной рубашке с длинными рукавами, напоминая Пьеро с красным крестом на лбу.
В то время, когда ассистентки вносили в зал подносы с клюквой, которую должны были съесть, соревнуясь в скорости, «избранники небес», в маленькой квартирке в Сокольниках перед экраном телевизора застыли муж и жена с чашечками кофе в руках. Взгляды их приковала тоненькая девушка, которую Ведущий пытался кормить с ложки.
— А красивая у нас с тобой дочка, правда? — спросила женщина. Она и сама была очень привлекательна в свои сорок с небольшим лет.
— Вот ведь пристал… лист банный, — проворчал муж, в чьем лице было что-то от янычара. — Знал бы куда идет — не отпустил.
— Брось, пусть девочка развлекается. Вон и подружка ее там, Оля.
— Она-то и затащила ее в этот бедлам. Вернется — уши надеру.
— …Ну еще одну ложечку — за папу и маму! — продолжал между тем уговаривать девушку Ведущий.
Остальные участники ели самостоятельно и торопливо, все — кроме блондина, который стал пригоршнями разбрасывать клюкву. Ягоды прыгали по головам, брызгали красным соком под визг и хохот зрителей. Ведущий оставил девушку в покое и подбежал к блондину.
— Дурдом — он и есть дурдом, — пояснил тот.
— Правильно! — согласился Ведущий. — Очко в плюс, Гавр. А что бы вы хотели спросить у той девушки, которую я только что кормил?
— Спросить — ничего, но думаю, что исцеление еще возможно…
Девушка фыркнула и отвернулась. Ведущий побежал к ней.
— Вера, а что бы вы хотели спросить у Гавра? — выкрикнул он.
— Ну же, скажи, что буйнопомешанные тебя не интересуют, — прошептал ее отец в Сокольниках, напряженно следя за тонким лицом дочери с пушистыми пепельными волосами.
Будто повинуясь его словам, девушка ответила:
— Думаю, что ему будет как раз впору ваша смирительная рубашка.
— Браво! Я обещаю вам обоим романтическое путешествие на Луну! — крикнул Ведущий и занялся другими участниками.
В другой московской квартире, в Гнездниковском переулке, пожилой человек щелкнул телевизором, переключившись с итальянского детектива на «Браки…». В полном недоумении он уставился на взятое крупным планом лицо Гавра.
— Мать, иди-ка сюда! Кажется, нашего внука показывают!
— Ну точно, второго такого не сыскать, — согласилась вошедшая в комнату женщина. — Как же его угораздило? — И она перекрестилась, так как считала телевизор дьявольской западней для несмышленышей. — Ну, теперь быть беде…
— Не накликай. Давай-ка лучше поглядим, — ответил дед.
Женщина встала возле него, и они стали следить за тем, что происходило на экране.
А в клубе «Смешная недотрога» передача подходила к концу и уже стали определяться пары, которые могущественный концерн «Проба» отправлял на ужин в лучшие валютные рестораны Москвы. Пары составлялись так: Ведущий подводил каждую девушку к юношам, а реакция зала служила барометром — от величины шума зависел и выбор.