— Я начинаю вами восхищаться, — сказал он, принимаясь за флип-коньяк. — Там, в клубе, вы были так зажаты, что я испугался: не станет ли вам дурно от корсетных шнурков. Сейчас вы приходите в себя. Следуйте в том же направлении, и мы даже потанцуем, если здесь когда-нибудь заведут итальянскую шарманку. Потом я покажу вам, как это делается, если вы не знаете. Танец — это когда двое держатся друг за друга, чтобы не упасть.
— Все-таки вы хам, — подумав немного, сказала девушка. — Но хам любопытный.
— Хоть на том спасибо, — ответил Гавр, поднимая бокал с «робионьоном».
— Слушайте, а вы не покроетесь изморозью от этих коктейлей? — забеспокоилась Вера.
— Русский человек непобедим, и никакими американскими штучками нас не взять, — успокоил ее Гавр.
— Дай-то Бог!
— Вы не хотите выпить шампанского за мое двадцатипятилетие?
— Пока что вы этого не заслужили.
— Что ж, подождем до лучших времен, — вздохнул Гавр и добавил, наклонив корпус и вытягивая шею: — Кажется, они должны наступить с минуты на минуту. — Взгляд его был устремлен за спину девушки, туда, где около декоративного бассейна бил небольшой фонтан и который сейчас огибали трое решительных парней в кожаных, оттопыривавшихся на боку плащах. Вне всякого сомнения, они направлялись к ним. — Готовьтесь, — ласково сказал Гавр. — Ко мне идут кредиторы.
Но кожаные парни прошли мимо их ниши, даже не взглянув на молодых людей.
— Фу! — выдохнул Гавр. — Начитаешься всякой дряни, вроде «Московского комсомольца», а потом на каждом углу разборки мерещатся. Ну как жить в постоянном напряжении?
— А чего вы боитесь? — пытливо спросила девушка.
— Безумия, которое нас всех поглотило.
Гавр хотел еще что-то добавить, но не успел. Стрельба возле них началась так внезапно и с такой скоростью, что они даже не могли понять — кто и откуда палит? Девушка вскочила, но Гавр сгреб ее за плечи и втолкнул в глубину ниши, навалившись всем телом. Похоже, что стреляли сразу из нескольких автоматов. Треск и шум стоял, как на карнавале в Рио-де-Жанейро, только ламбады не было. И не было криков, словно все вокруг онемели. А те, кто выполнял свою работу, делали ее профессионально. Сколько длилась стрельба — несколько секунд, минут? Казалось, в это время может уложиться вся жизнь. Впрочем, для кого-то так оно и случилось.
— Тихо… — прошептал Гавр, прижимая свои губы к губам девушки, чтобы она не закричала. — В нашем положении лучше всего не двигаться. Только бы не стали бросать гранаты.
— Пустите меня, — чуть слышно ответила Вера. — Вы мне ключицу сломаете.
— Дырка в голове будет хуже, — успокоил ее Гавр и добавил: — Ну скоро они там кончат? Черт, так и не дали неаполитанский пирог попробовать! Весь праздник испортили.
— Зато будет что вспомнить.
— Если останемся живы. Ну, кажется, все!
Они услышали торопливый топот ног, а затем — на несколько мгновений — наступила мертвая тишина. Никто не решался выглянуть из своих укрытий. И лишь спустя минуту, словно обрушившаяся с горы лавина, со всех сторон понеслись крики и вой. Опрокидывались стулья, летела на пол посуда, мигали лампы, искрилась перебитая электропроводка, а люди давились около лестницы, стараясь поскорее покинуть это жуткое место.
— Давайте выбираться отсюда, — сказал Гавр, успев отхлебнуть «Шерри-коблер». — Десерт заказывать не будем.
Когда они бежали через зал, Гавр держал девушку под руку, стараясь, чтобы она не глядела в ту сторону, где возле перевернутого и простреленного столика в нише лежали тела. Но она все же обернулась из-за его плеча и слабо вскрикнула, а весь дальнейший путь до выхода из ресторана «Глобус» ему пришлось почти что нести ее на руках.
— Вы немного успокоились? — спросил Гавр, не отпуская ее руку. Они шли по плохо освещенной улице, удаляясь от «Глобуса».
— Куда мы идем? — спросила Вера. Ее бил озноб, а снег таял на длинных ресницах, и казалось, что ее глаза полны слез.
— Здесь недалеко, — ответил Гавр. — Там живет один художник. Обогреемся в мастерской, и вы придете в себя.
— Я не пойду к незнакомому мужчине в двенадцатом часу ночи, — заупрямилась девушка.
— Не волнуйтесь, художник — женщина. Кроме того, я с вами.
— Вот вас-то, может быть, мне и надо опасаться больше всего.
— Бросьте. И это благодарность за то, что я закрыл вас своим телом от пуль?
— Что же вы за человек такой? Охота вам шутить после того, что произошло на наших глазах?
— А что произошло? Одни бандиты убили других бандитов, только и всего. Мы живем в криминальном государстве, какого еще не знала мировая история. Весь фашизм и коммунизм — цветочки по сравнению с тем, что творится в нашей стране. То ли еще будет, поверьте.