— Надо вам собаку, обязательно, такую девушку надо охранять, — Роман пристально посмотрел на Лилю и уже отводя взгляд, она заметила в его глазах едва заметные зеленые огоньки, и пряча их, он отвернулся, — Помогу потом с её воспитанием. Поехали на моей машине, чего мы на двух-то будем рассекать по городу. Кидайте мне адрес питомника.
По двору осторожно обнюхивая траву, ходил белый щенок, он по-хозяйски обошел участок, зашел в дом, обнюхал пол, снова вышел во двор, лег возле крыльца, положил морду на лапу и устало вздохнул. Лиля села рядом с ним на траву, погладила.
— Мы назовем его Фрем, а то по его документам у него слишком длинное имя, как думаешь? — Лиля снизу смотрела на Славу.
— Я согласен, но он на тебе будет, я ничего в собаках не понимаю. Главное, чтобы тебе нравилось. Занимайся его воспитанием, тем более Рома обещал помочь. — Слава сел рядом с ней на траву, — Моя красавица, я так рад, что ты со мной, даже не вериться. Ты не исчезнешь? Не уйдешь от меня? Я так тебя люблю. Безумно.
— Уже нет, я сама не смогу от тебя уйти, только смерть может разлучить нас, — Она прижалась к нему, положила голову на его плечо, — Только бы эта смерть задержалась где-нибудь.
Ночь. Стрелки на часах показывают три часа. Лиля сидела, укрывшись одеялом в любимом кресле Славы и смотрела в тёмное окно на ночное небо. Рядом с креслом на полу спал, подергивая во сне лапами Фрем, ему снилось, что он куда-то бежит. Сколько ночей провела Лиля сидя в этом кресле за последние полгода, она уже и не помнит. С тех пор как группа стала популярной, музыканты каждые выходные уезжали на выступления, их часто приглашали в соседние города. Ночи без него стали пыткой. Спать на кровати она одна не могла. Снежное одеяло укутывало её в свои объятья, затягивая в черную пропасть, леденящим дыханием морозило спальню. Только в этом кресле чувствовала себя спокойно, как будто Слава обнимал её своими руками.
Фрем подрос за эти полгода, превратился из милого, забавного белого медвежонка в неуклюжего подростка. Он старался везде следовать за хозяйкой, слушался её с полуслова, пытаясь охранять двор, он бегал вдоль забора с грозным лаем, в котором проскальзывала еще щенячья радость от проделанной работы и он, облаяв проходивших за забором людей, бежал за похвалой к хозяевам.
За эти полгода жизнь круто изменилась. Стало много знакомых среди певцов, и тех, кто был рядом с ними. Изменился режим, они ложились спать далеко за полночь и вставали поздно. В их доме постоянно находилось много незнакомых людей, которые спорили, громко смеялись, пили, репетировали и пели песни прямо на кухне. Лиля радовалась за Славу, пыталась привыкнуть к их музыке. Радовалась, что группа стала знаменитой и у них вышел первый альбом песен. Нравилось готовить для гостей, угощать их своими блюдами. А Слава гордился, что такая девушка рядом с ним и при каждом удобном случае хвастался ей перед друзьями. Он стал намного меньше пить, удивляя этим всех знакомых. Любовь к ней сжигала его изнутри, он жил только Лилей, её боль и радости он пропускал через себя, чувствуя её настроение. Он быстро отвадил от дома бывших подруг, боясь, что Лиля будет его ревновать, или может обидеться на кого-нибудь из слишком назойливых девиц и уйдет от него, он этого очень боялся, он не хотел её терять.
Лиля похудела от бессонных ночей и приходивших все чаще видений. Зеленые глаза стали светлее, в них появился нездоровый блеск. А такие дни она писала стихи, которые иглами проходили через всё её тело, оставляя дыры на сердце, которые очень долго заживали. Стихи странные, кто-то диктовал их снизу, тягучим черным шепотом как туман окутывал её душу, открывая перед ней черную пропасть с кипящей лавой, бежавшей глубоко внизу. Она с огромным трудом выбиралась оттуда и записав слова стихов, долго не могла прийти в себя.
Ты не знаешь, что будет вчера,
Но я знаю, что было завтра,
Дождь, что слёзы, та же вода,
Она льется на небо обратно.
Солнце всходит за горизонт,
Смотрит чёрным безликим оком,
Яркий луч его приглушен,
Он то ласковый, то жестокий.
Ты не стой на пороге, открой,
Двери в прошлую жизнь обратно,
За печалью улыбку не скрой,
Что закрыта она безвозвратно.
Заглушая безмолвный крик,
Сердце-колокол бьется молча,