На улице мела поземка, ветер пробирал до костей, и я мечтала побыстрее добраться до машины, оставленной довольно далеко и припаркованной довольно неудачно (только бы не эвакуировали!). Я завела машину и стала ждать, пока чуть-чуть прогреется двигатель. По радио что-то пел Фрэнк Синатра, английская речь вернула меня к размышлениям об увиденных фильмах.
А ведь, Джон — почти мой ровесник. Интересно, кто он сейчас? Какую получил профессию? Как сложились его отношения с родителями, какой получилась его собственная семья? Может быть, врач сгущала краски, говоря о серьезной психологической травме, полученной Джоном в детском приюте? Вспомнился расхожий пример из фантастики: машина времени забрасывает исследователей в доисторические времена, они случайно раздавили там бабочку и вернулись уже в другой мир. Наверное, все это так, и ни одна мелочь не проходит бесследно. Как объяснить это тем, кто у нас в стране проводит реформы, всего лишь улучшая условия содержания в детских домах?
Недавно в одном большом сибирском городе мне показали гордость местного губернатора — новый детский дом. Местная власть заставила раскошелиться богатых людей, и посреди серо-унылых городских кварталов возникло чудо в стиле постсоветского барокко: громадное бело-розовое здание с колоннами и башенками. В этом доме собрали всех городских сирот. Особую гордость устроителей вызывал факт «замкнутого цикла», — детям не надо выходить за пределы родного учреждения, они там живут, учатся, занимаются спор-том и т.д.
— Получается, они вообще изолированы от внешнего мира, — спросила я.
— Так это же удобно. — Собеседник пожал плечами.
— Кому это удобно? Вам? Вы соорудили нелепый памятник сиротству, вместо того чтобы потратить время, деньги и силы на ювелирную работу по устройству детей в семьи...
На улице все так же шел снег. Я включила «дворники», и они расчистили окошки на лобовом стекле (вылезать из салона и орудовать щеткой не было никакого желания). Все, можно ехать, подумала я и с удовольствием представила, как заеду сейчас к сестре, чтобы забрать дочку, а та будет уговаривать меня заночевать здесь же, у родни. Тося обожает собирать вместе всех любимых людей.
Недоверие к иностранным, в том числе благотворительным, организациям в нас присутствует с советских времен, когда Запад противопоставлялся существующему режиму. За время «холодной войны», за время отсутствия контактов и обмена опытом западные страны в некоторых областях науки и культуры успели уйти далеко вперед. Этот разрыв особенно ярко проявляется в психологии и педагогике. Со времен Октябрьской революции и до 1936 года в Советском Союзе развивалась педология — «наука о детях», под эгидой которой проводилась работа по изучению психологии детей, а также физиологии, медицины и педагогики. В 1936 году было принято постановление ЦК ВКП(б) «О педологических извращениях в системе наркомпросов», осудившее педологов как «лжеученых» и упразднившее педологию. В результате психологию полностью отвергли, объявив «вредной и реакционной почти всю научную продукцию в области детской и педагогогической психологии, дефектологии, школьной гигиены и т. п.» (А.В. Петровский) и развитие психологии в нашей стране остановилось на долгое время. За этот период западные страны в области детской психологии и педагогики успели уйти далеко вперед. Ими накоплен большой практический опыт, которым естественно делиться с другими.
Сейчас времена изменились. Мы проводим отпуска за границей, ездим на автомобилях иностранного производства, покупаем иностранную продукцию. Но все еще страшно доверять «чужим» в том, что касается заботы, поддержки и помощи. Страшно принять помощь и оказаться слабым в глазах «более сильного и опытного» соседа. Гораздо легче контактировать посредством колбас и машин, чем непосредственно общаясь, делясь проблемами и неудачами. Но, может быть, проблема детского сиротства, тревога за будущее российских детей станет для нас стимулом, который поможет перешагнуть грань недоверия. Благополучие детей стоит того, чтобы расстаться с опытом недоверительных отношений.
Более 10 лет назад начал свою работу фонд благотворительной помощи детям-сиротам и инвалидам «Димас Дрим» (Diemaʼs Dream, «Димина мечта»), официально зарегистрирован в России в 2006 году. Его учредители — Мэри Дадли и Сергей Андрюшин — долгое время помогали в качестве добровольцев детям с тяжелыми и множественными нарушениями психофизического развития. Сейчас фонд оказывает поддержку более 300 детям-сиротам и инвалидам, находящимся в домах-интернатах разных городов России. В рамках программы «Центр социальной реабилитации» фонд «Димас Дрим» помогает семьям, имеющим детей с тяжелыми и множественными нарушениями развития. Также фонд осуществляет строительство городка для выпускников интернатов для умственно отсталых детей.