Я благодарности не жду и стесняюсь, но стараюсь требовать отчета об эффективности использования гранта.
Что касается светских благотворительных мероприятий, не вижу ничего предосудительного в совмещении личных или гламурных целей с благотворительными или филантропическими. В какой пропорции они сочетаются — дело вкуса. Мой вкус предписывает мне относиться к благотворительному пиару как к вынужденному обстоятельству. Известно, что и индивидуум, и общество пугаются неизвестного и непонятного. Если твоя деятельность непонятна обществу или скрыта от него, то можешь ожидать, что в худшем случае тебе «подпустят красного петуха», в лучшем — пойдет слух, что ты на самом деле пьешь кровь христианских младенцев. Поэтому необходимо сообщать о своей деятельности, особенно о той, к которой тебя никто не принуждает и которая ведет к твоим очевидным финансовым издержкам. Прозрачность здесь просто необходима.
Но в целом — именно дело вкуса. В конце концов, тратятся не чужие деньги, и любое морализаторство на тему «как некто должен тратить свои деньги», я считаю неприемлемым и признаком «шариковского» сознания.
Мелочи
Двое хорошо одетых мужчин вышли из ресторана и остановились, что-то договаривая. В этот момент к ним подошел молодой парень и заговорил быстро и просительно:
— Господа! Я вижу, что вы добрые и хорошие люди, и только поэтому рискнул подойти. Несколько дней назад я приехал в Москву и был обворован сразу, на вокзале. Теперь не могу вернуться домой... Соблаговолите дать мне немного денег на билет и пропитание... Вам — не убыток, а мне спасение...
Один из мужчин достал содержимое брючного кармана — несколько мелких купюр и мелочь, высыпал все это в протянутые руки просителя. Тот, очевидно, ожидал большего. Не поблагодарив, он взял бумажные деньги, а мелочь оставил на краю ближайшей скамейки.
— Никогда не разбогатеет, — сказал даритель.
— Почему ты так решил? Потому, что он неблагодарный?
— Не только...
— Потому, что придумал плохую историю, нет фантазии?
— Не только...
— ???
— Он оставил мелочь. Все большие состояния начинаются с мелочи. Надо знать цену копейке.
Это было лет пятнадцать назад. Я возвращалась в Москву самолетом одной из зарубежных авиакомпаний. Командир корабля приступил к снижению, сообщил положенную информацию и, прежде чем попрощаться, попросил пассажиров обратить внимание на бумажные конверты в карманах впередистоящих кресел. Это были специальные конверты для мелочи, оставшейся в кошельках и карманах людей, покидающих страну, в которую, возможно, вновь приедут не скоро. Чужие мелкие монетки в таком случае становятся лишним грузом, ведь их практически невозможно обменять (во всяком случае, я ни разу не встречала человека, который сумел проделать такую операцию). На конверте была эмблема фонда, собирающего средства для голодающих детей Африки.
Я вспомнила, что такую же эмблему видела на ящике для сбора пожертвований в аэропорту. Ящик был большой и прозрачный, так что всем было видно, что внутри полным-полно металлических монет и мелких бумажных купюр из самых разных стран (тогда еще не было единой Европы).
Я задумалась о том, что это не очень-то простой способ собиpания денег: нужно разобрать все эти копейки, песо, пфенниги, франки, лиры, обменять и свести к единому знаменателю. Да и много ли можно на этом выручить? Особенно если речь идет о такой большой проблеме, как голодающие африканские дети? Словно отвечая на мой вопрос, командир корабля сказал, что только за прошедший год было собрано... Цифра меня поразила — это были огромный деньги!
Помню, что специально поинтересовалась тогда, нет ли конвертов для мелочи в российских самолетах? Оказалось, нет. Спустя много лет крупная благотворительная организация, к которой я имела отношение, попыталась договориться с крупнейшей отечественной авиакомпанией о сборе мелочи на борту. И опять не получилось. Сказали, что это очень сложно, что нужно специальное разрешение, что необходимо как-то опечатывать конверты и деньги, чтобы ничего не пропало...
Неужели наши экипажи менее надежны, чем те, что работают в западных компаниях?