— Что уставились? Все пошли вон! Быстро! А то перестреляю!
Адик завел машину, все с хохотом ввалились в нее и задним ходом выехали на улицу.
В квартире на Рождественском бульваре под барабанную дробь стреляли из бутылок с шампанским, пили за удачную премьеру, за Леру, за Лернера, потом молча и тихо за тех, кого нет, и за тех, кто есть, но далеко. Всем стало немного грустно. Вспомнили Ваню Серова.
— Где же он сейчас, — задумчиво сказал Андрей, — хоть бы дал о себе знать.
— Я уверена, он скоро появится и всех нас удивит, — улыбнулась Лера.
— Хотелось бы, чтобы так оно и было, — произнес Адик печально.
— А я ведь никогда не видел его, — Антон с сожалением посмотрел на друзей.
— Ты чертовски много потерял! — сказал бас-гитарист Никита. — Он совершенно уникальная личность.
Разговор как-то сам собой перешел на историю бард-рока, на старые времена, когда все были бедными и подпольными. Вспоминали Вовчика, Ваню, какие-то забытые их слова и поступки, обсуждали все это в подробностях. Адик от этих воспоминаний впал в сентиментальное настроение. За окном начало светать, но никому не хотелось расходиться. А Наташа между тем, незаметно выпав из общей компании, возилась с видаком.
— Ребята, — вдруг громко сказала она, — раз пошла такая пьянка, покажу вам свой сюрприз! Я думала, в другой раз, но когда он будет, другой раз? Прошу занять места в зале!
Когда все смолкли и расселись напротив экрана, она нажала на пульт. На экране под бард-рокерскую музыку начала восьмидесятых медленно пошла панорама по пестрым одеялам, прибитым гвоздями к стенам… Потом появилась надпись: «Музыка моей судьбы»… И дальше в этом фильме было все — фрагменты выступления в Горбушке, отрывки из интервью в «Параллели», Адик — в квартире, с гитарой, крупным планом, на улице, с Ваней и Гешей в каком-то кафе… Многие кадры были явно любительскими с технической точки зрения, но это не умаляло их ценности. Под остроумный дикторский текст и песни разных времен на экране прошли все, включая Леру и Юргена, тут было даже интервью с Лернером, где он высказывался с серьезным видом о достоинствах бард-рока. Где-то промелькнула и сама Наташа, она под гитарный перебор жарила в кухне оладьи. Фильм получился грустный и странный, трагический и веселый одновременно, трогательный, человечный и в то же время глубокий и умный.
— Ну, вот и все, — сказала Наташа, выключая экран, — развлекла я вас хоть немного?
— Натали, какая ты у меня умница, — Адик обнял ее, с благодарностью поцеловал ей руку, — как же это здорово! Вот спасибо…
— Да ладно, — сказала Наташа смущенно, — я немного не закончила, не хватило денег. Собираюсь на днях раскрутить одного спонсора, надо пару эпизодов доснять…
— Наташка, это лучшее из всего за сегодняшний вечер, — тихо сказала Лера. — Наше шумное шоу меркнет рядом с твоим фильмом.
— Ну да! — засмеялась Наташа. — Ты погоди, я скоро и до тебя доберусь, а в спонсоры фильма о Валерии Голицыной возьму «ЛогоВАЗ». Думаю, они согласятся.
Всем было весело, грусть улетучилась, снова начались шутки, слышался смех… За окном вставало солнце, красным шаром выплывая из-за горизонта.
Серебристый авиалайнер летел в Париж, в сказочный город, который много раз снился Лере во сне и в котором она не бывала еще никогда. Теперь она наконец увидит его наяву, увидит своими глазами бульвар Монмартр и Елисейские поля, где когда-то бродили ее мать и отец… Лувр, Нотр-Дам, Версаль… Казалось, даже сами эти слова содержат какой-то особый, магический смысл, они звучат, как таинственная музыка! А главное, скоро она увидит Юргена! Он встретит ее в аэропорту, он специально прилетел в Париж ради нее.
Иногда, оставляя детей с Мариной или у Наташи с Адиком, Лера и раньше уезжала на гастроли в Европу, где хоть изредка, хоть ненадолго, могла встретиться с Юргеном… Свидания в роскошных отелях, прогулки по вечерней Варшаве, Праге, Вене… Разве это не сказка? О такой любви можно только мечтать! Правда, их редкие встречи в Москве были не так романтичны, но зато здесь они могли быть вместе и на какое-то время у них возникало ощущение счастливой семейной жизни. Юрген обожал своего сына, с трепетной нежностью относился к Соне, задаривал обоих детей всевозможными подарками, но вынужден был каждый раз надолго их покидать… Лера подумала, что он, наверное, уже привык жить почти в постоянной разлуке с ней, да и она сама не очень-то представляла себе, как они жили бы вместе. С каждым днем их любовь друг к другу становилась все более оторванной от реальной жизни, в их отношениях появлялось что-то иллюзорное. Правда, в моменты расставания в душе поднималась невыносимая боль, но постепенно она притуплялась, уходила в иное измерение в ожидании новой встречи и новой разлуки… Но сейчас впереди была не разлука, а встреча, в самом удивительном городе мира! Пусть это ничего не изменит в их жизни, пусть это будет недолгая встреча, но она придаст сил, чтобы потом опять какое-то время жить прекрасными воспоминаниями! «Мы до сих пор так и не смогли стать мужем и женой, мы каждый раз встречаемся и расстаемся, словно это в первый и последний раз в жизни. Что ж, может быть, так и лучше, мы сохраняем остроту ощущений, наша любовь существует в особом измерении, никому не доступном и не подвластном, ее не разрушает быт…» Утешая себя подобными размышлениями, Лера смотрела в иллюминатор на белые холмистые облака, напоминавшие океан, покрытый вечным снегом, и представляла себе, как они с Юргеном бросаются друг к другу прямо в аэропорту, на глазах у всех… Потом, конечно, он придет на ее концерт в знаменитое парижское варьете! Она будет петь только для него! Как всегда, им покажется, что время остановилось. Кабаре «Лидо», варьете «Парадиз»… Новый сон из серии редких прекрасных снов!