— Как? — удивилась Лера.
— Да очень просто. Рок-музыкой.
Наташа тем временем уже развела тесто в кастрюле, разогрела сковородку и разлила по ней густое пенистое нечто.
— Между прочим, у меня никогда первый блин не бывает комом. Ты удивляешься, да? — она повернулась к подруге.
— Блинам?
— Да при чем здесь блины! Как он старушку извел. Думаешь, магнитофоном?
— Я еще ничего не думаю…
— Он сам — музыкант, и, между прочим, потрясный. Он сам музыку пишет, но это — чистый рок. Посмотришь, у него в другой комнате все стены одеялами обиты, чтобы соседи не доставали.
— А кто на диване спит? — спросила Лера, закуривая вторую сигарету.
Наташа вдруг расхохоталась.
— Восьмой поэт России!
— Кто?
— Ладно, сама увидишь, он еще проснется!
Как это ни удивительно, ни один из Наташиных блинов в самом деле не подгорел. Она аккуратно складывала их на большую старинную тарелку с отбитым краем, и когда готова была уже целая гора, она закричала неожиданно громко, так что у Леры резануло в ушах.
— Господа, кушать подано!
Лера ошалело взглянула на подругу, а Наташа раскатисто рассмеялась.
— Неплохо у меня голос поставлен, а? Жаль только, петь не умею. Я как-то попробовала, а Адик говорит — ты скачешь из одной тональности в другую, как заяц по капустным грядкам. Я не обиделась, потому что это правда. Я и сама слышу, что вру, а сделать ничего не могу. Вот художественной чтицей мне в свое время предлагали стать, да я сама не захотела.
— Чтицей? — Лера вдруг хмыкнула. — Смешное слово.
— Ну а как еще сказать? Художественной читательницей или читальницей?
— Да ну тебя, — смеясь, сказала Лера.
— Вот видишь, как хорошо. Ты уже развеселилась, что, собственно, и требовалось в задаче…
В кухне наконец появились мужчины. Адик, издавая восторженные звуки, тут же проглотил два блина. Следом за ним вошло немного странное, но при этом обаятельное существо, сероглазое, кудрявое, юное и еще более худое, чем сам Адик. Это и был Серый, или Ванечка Серов, который молча уставился на Наташу, потом на Леру, потом на блины и снова — на Наташу.
— Очнись, Серый, — сказал Адик, — пока ты будешь любоваться прекрасными дамами, я сожру все блины. Тебе снова придется ложиться в спячку, как медведю, но для медведя ты слишком худ и с шерстью у тебя плоховато.
Все расхохотались, и только на лице Вани ни один мускул не дрогнул. Все так же молча он протянул руку, взял блин и стал меланхолично жевать его.
— Ты бы сказал что-нибудь, Серенький, — Наташа ласково тронула его за руку. От ее прикосновения он неожиданно вздрогнул, и его бледное личико залилось румянцем.
— Оставь его, Натали, он еще не проснулся, — сказал Адик.
— Я еще скажу… — вдруг произнес Серый приятным вкрадчивым голосом, — или прочту…
Он снова замолчал, сжевал еще три блина, снова поглядел на Наташу и пробормотал словно самому себе:
— От божественной пищи, приготовленной твоими руками, меня сегодня посетит вдохновение…
Адик снова налил вина всем, потом полез в холодильник, извлек оттуда пыльную бутылку минералки, протянул Ване.
— Спасибо, друг мой верный, за заботу… — произнес тот нараспев.
Лера отпила из своего бокала несколько глотков. Она заметно повеселела, ей было хорошо в этой странной запущенной квартире, с этими чудными ребятами, которые, видимо, жили, пренебрегая всякими условностями. Здесь каждый вел себя как хотел, делал что хотел, и никто никого за это не осуждал.
Ванечка, молча удалившись, уселся на диван и что-то строчил в тетради, положив ее на колени.
— Натали, а ты, между прочим, рассказала подруге, кто мы такие? — с неожиданным пафосом спросил Адик.
Лера засмеялась.
— Вы так говорите, Андрей, словно хотите меня напугать… — У нее чуточку кружилась голова от выпитого вина. — У вас какая-нибудь тайная секта?
Наташа схватилась за живот от хохота. Она вообще была смешлива.
— Ничего подобного, — сказал Адик обиженно, — я просто не хочу, чтобы ты подумала, — он обращался исключительно к Лере, — что мы какие-то там хиппари или пижоны. Мы на самом деле очень серьезные люди. Серый — он вообще гений, он большой поэт, я думаю, на сегодняшний день он — восьмой поэт России, если брать в историческом срезе. А в будущем, вполне возможно, он станет номером один всех времен. Себя я гением не считаю, но я — один из создателей совершенно нового направления в современном искусстве, которое пока никем не признано, но это — вопрос времени.
— Ой, сейчас будет научно-рекламно-познавательная лекция на два часа! — Наташа зевнула.