— Сам замолчи, — парировала дочь не моргнув глазом.
Максим открыл было рот, чтобы произнести что-то еще более грозное, но в это время на экране появилась заставка студии «Параллель».
Соня, не глядя ни на кого, запрыгала и закружилась по комнате…
В гостиничном номере, устав с дороги, Юрген Грасс расслабленно опустился в кресло и включил телевизор. По одной из программ показывали вечерние новости, по другой шел старый американский боевик, по третьей бездарная поп-группа, страшно кривляясь, выкрикивала какие-то глупые слова под одни и те же аккорды… В общем-то, все равно, что смотреть… Он еще раз перебрал кнопки на пульте и вдруг испытал ощущение, подобное шоку. С телеэкрана, обворожительно улыбаясь, на него смотрела Валерия! Он встряхнул головой, зажмурился, снова открыл глаза. Вне всякого сомнения, это была она. Ее улыбка, ее блеск в глазах, ее голос.
— Напоминаю, мы ведем передачу из студии «Параллель». С вами в прямом эфире Валерия Голицына и группа «Квадро»…
«О чем она говорит? Да разве это имеет значение? Вот как судьба решила подшутить надо мной,» — думал Юрген, глядя на экран.
— Лера, — прошептал он, — почему ты не ответила на мои письма? Что случилось с тобой? Где ты? У меня есть твой телефон, конечно, тебя давно там нет, но вдруг… вдруг я смогу что-то узнать о тебе…
— Итак, чем закончилась тогда ваша эпопея с КГБ? — обратилась Валерия с вопросом к Адику.
— Нам тогда повезло… Видно, кто-то оттуда, сверху, наблюдал за нами и охранял. Нас не посадили в тюрьму, не отправили в психушку, но, конечно, выступать запретили. Кое-как отовравшись и расписавшись в каких-то гнусных бумагах, предписывающих нам больше не высовываться, мы вернулись в свой родной Underground и стали думать… У нас было время… Ваня поступил на режиссерский, в мастерскую Леонида Аркадьевича, теперь он не только поэт, философ и музыкант, он еще и режиссер. Гена устроился в мастерскую по ремонту ударных инструментов, ну а я вполне легально закончил Гнесинку по классу композиции, получил диплом… А тут вдруг закипели политические страсти, и вот мы снова вместе, в эфире, перед многомиллионной аудиторией, что само по себе кажется невероятным. Тогда мы такое, повторяю, даже представить себе не могли! Ущипни меня, я не сплю?
— Надеюсь, что мы все не спим или все вместе смотрим удивительный, сказочный сон, — сказала Лера с улыбкой. — У нас осталось не так много времени. Может быть, вы споете? Хотелось бы послушать.
— Конечно!
Красовский смотрел на экран монитора. Ему нравилось, как ведет передачу Валерия, как раскованно и уверенно она держится… Он пытался найти какой-нибудь изъян в словах и действиях своей ведущей, но придраться было не к чему. Она все делала правильно, именно так, как он задумал, и это вдруг начало раздражать его. Он стал убеждать себя, что Валерия стала просто послушным орудием в его руках, что она не способна выкинуть что-нибудь неожиданное, удивить его чем-то, не может действовать вразрез со сценарием. Но он сам понимал, что не прав, что она на самом деле может гораздо больше, чем он даже мог предположить… Нет, она не была послушным орудием, она была живой, естественной и непредсказуемой. Она таки выкинула! Она запела дуэтом с этим длинноволосым, а уж этого в сценарии передачи точно не было! И это добило Красовского окончательно. «Неужели она действительно решила оставить меня? Нет, это слишком глупо, нелепо и совсем не вовремя! Она нужна мне!»
Максим не отрываясь смотрел на экран, в одной руке держа наполненную рюмку, а другой обнимая притихшую Сонечку. Сонечка прижимала к себе Уголька, который громко мурлыкал и когтил лапами ее нарядное платье, надетое в честь маминой премьеры.
— Какая мама красивая!.. — мечтательно произнесла Соня.
— Все-таки она смущается, — сказала с сочувствием в голосе сидевшая рядом с сыном и внучкой Галина Семеновна, — надо было взять хотя бы два-три урока актерского мастерства, чтобы уметь держаться перед зрителями.
— Внеси предложение Красовскому! — слегка заплетающимся языком проговорил Максим.
— А кто такой Красовский? — спросила его мать.
— Нельзя разговаривать потише? — сердито заявила Сонечка. — Я ничего не слышу!
— Ну, ты даешь, дочь! — Максим хмыкнул, но тут же замолчал под гневным взглядом матери.
— Как… как ты можешь так говорить со старшими, Софа? — возмутилась бабушка.
— Я не Софа, а Соня. — Девочка встала и демонстративно подошла ближе к телевизору.
— Не возникай! — Максим с размаху шлепнул ее. — Поняла?