Малышка кивнула и это было последней отмашкой, потому что я без церемоний толкнулся внутрь проникая одним рывком до последнего сантиметра и словил ее громкий для миниатюрной куколки вскрик, когда осознал что стал ее первым…
8
— Вынь его, мне больно! — рыженькая напряглась так сильно что мне показалось я лежу на камне. Её бедра сжались вокруг моих как тиски, а влажная от болевого пота грудь прилипла к моей. Но не смотря на ее просьбу, я под дулом пистолета не смог бы остановиться. Она такая тесная и горячая, что просто невозможно прерваться. — Пожалуйста, вынь…
— Тише, — безотчетно наклонился и поцеловал ее в плотно сжатые губы, стараясь не шевелить бедрами, чтобы не причинить боли. — Это пройдет, просто надо привыкнуть.
Перехватил напряженный взгляд малышки, она хмурилась, и как мне казалось не дышала, и улыбнулся.
— В первый раз всегда больно, — внутри будто горячий ком разворачивался и прожигал грудную клетку. — Заставь себя расслабиться. Не просто бедра, попробуй почувствовать те мышцы внизу от которых больнее всего и расслабь именно их.
Член как тисками сжат, не думаю что если она расслабится ему там станет свободнее, но боли, которую она испытывает, определенно будет меньше.
— Ты слишком большой, — рыженькая сердито сверкнула взглядом а потом медленно разжала бедра, и будто прося поддержки опустила свои руки на мою талию. — Пожалуйста не шевелись, дай привыкнуть…
Вот прямо сейчас мне хотелось ослушаться и толкнуться в нее, но где-то в глубине души понимал если я буду сейчас жестко вести себя с ней, девушка возненавидит секс и будет бояться парней в дальнейшем.
Раньше у меня бывали девственницы и не раз, но у всех дефлорация проходила по-разному. Кто-то даже не замечал как тонкая преграда рвалась, кто-то истекал кровью в прямом смысле, все зависело от конкретной девушки. Так что опыт в этом плане у меня был и я мог сказать только одно — надо рвать одним толчком иначе сделаешь только хуже. Если пытаться девушку жалеть и не спешить вставлять, можно не до конца порвать преграду и второй и третий секс для нее будет таким же болезненным как и первый раз. Это как пластырь.
— Сколько тебе лет? — да, да, невежливо задавать такой вопрос, но мы с некоторых пор сблизились и можно отбросить формальности.
— Двадцать один, — ответила просто, и я поразился: она выглядит юной, но тело определенно тянет на этот возраст — такой охеренной груди у малолеток не бывает, но почему тогда она все еще девственница. Опять же сложно поверить, что имея такие внешние данные, она не пустилась во все тяжкие раньше.
— Для мужа себя берегла? — разговоры помогают отвлечься и не думать о том что член внутри ее тесного лона все еще пульсирует от неудовлетворения. Опираюсь на локти по обе стороны от ее хрупких плеч и заглядываю в красивое лицо. Кажется малышка расслабляется, потому что теперь между точеных бровей нет складки, да и пухлые губы уже не так плотно сжаты. И не показалось, их тронула улыбка.
— Нет, — отвела взгляд, и я удивился, почему на такой простой ответ она решила соврать. — Так ты вынешь его?
Вновь на меня посмотрела, и я собрав всю волю в кулак легонько кивнул и отвел бедра назад, чувствуя как прохладный воздух окутывает каждый сантиметр члена. Внутри нее было мокро и горячо, а сейчас стало странно неуютно и мне захотелось снова все повторить.
— Лучше? — оперся на один локоть, а вторую руку опустил вниз между нашими телами и обхватил ломящий стояк, легонько проводя им по складкам. Между нами было влажно и немного липко, видимо крови было немало, нам обоим нужен душ однозначно. — Что чувствуешь?
— Чувствую будто в меня вставили огромный член, а потом вынули его, — отрезала без иронии, и я невольно улыбнулся ее умению произносить шутки с абсолютно невозмутимым лицом. — Но сейчас немного отпустило…
— В этой комнате должен быть душ, — героический для меня подвиг просто взять и не довести дело до конца, но именно сейчас не хотелось причинять боль еще одной девушке за вечер поэтому приподнялся на руках и встал, ища взглядом светильник. На тумбе стояла лампа, и я включил ее и комната озарилась мягким светом. — Давай помогу.
Протянул руку, но рыженькая выпрямилась и села, прикрывая грудь руками. Снова ее застенчивость вызвала улыбку, а упрямство — подавило.