– Не нужно, я сам справлюсь. Но, раз уж ты не против, то замолвлю за тебя словечко, – пообещал Гарри, удивляясь, как быстро после их серьезной беседы Гермиона отвоевывала назад свои позиции в его сердце. Само собой, по-прежнему уже не будет, но доверие к ней все же постепенно росло. Не то чтобы Гарри собирался делиться своими тайнами, но в будущем это могло пригодиться им с Северусом. Он старался мыслить как вампир, а не как бывший близкий друг.
***
Уже добравшись до горгульи, перекрывавшей проход в директорский кабинет, Гарри сообразил, что не знает нынешнего пароля, без которого его эта зачарованная статуя не пропустит. Он уже собирался спуститься в учительскую, чтобы спросить у кого-нибудь из преподавателей, как проход открылся и в коридор вышел Ремус Люпин.
– Гарри! Как я рад тебя видеть! – фальши в заявлении не слышалось, хотя раньше большой искренности за Люпином не замечалось. Он всегда казался несколько отрешенным и зацикленным на собственных мыслях и проблемах.
– Здравствуй, Ремус, – Поттер был рад, что встретился с оборотнем не сразу после визита к Северусу и у того не вызовут интереса остаточные запахи. В последнее время Гарри все же расслабился и не всегда тщательно следил за подобным, к тому же ему нравилось чувствовать на себе аромат дорогого ему человека, тем самым представляя, что он всегда рядом, протяни руку – и дотронешься. – Не подскажешь пароль? – он указал на горгулью, поспешившую закрыть проход.
– Ты к Альбусу? – казалось, что Люпин разочарован обстоятельством, хотя должен был догадаться, что не его же Поттер надеялся увидеть, поднимаясь к директорской башне. – Кислотные леденцы, – произнес он, и каменное чудовище отступило в сторону, пропуская Гарри на узкую винтовую лестницу, двигавшуюся как эскалатор в маггловских магазинах и метро. – Я подожду тебя, если не возражаешь, – бросил вслед Люпин. Гарри лишь пожал плечами, давая понять, что ему практически все равно – врать не хотелось, вокруг и так было слишком много притворства, а оборотень все равно учуял бы ложь.
***
Дамблдор, обнаружив на пороге своего кабинета Поттера, был удивлен его внезапному визиту, однако отказывать в беседе не стал, желая выяснить, для чего ему понадобился.
– Проходи, Гарри. Присаживайся. Чем могу быть полезен? – на лице застыла маска благожелательности, зато в глубине глаз отчетливо просматривались и праздное любопытство, и настороженность, и еще что-то слишком похожее на зависть, несколько смутившее Поттера, не понимавшего, как следует это воспринимать.
– Я не займу много вашего времени. Прежде всего, мне хотелось бы узнать – за две недели, прошедших после нашей последней беседы, не появились ли у вас какие-нибудь новые идеи насчет поиска хоркруксов. Все же хотелось бы разобраться с этим вопросом, – Гарри решил обставить свой визит как деловой, чтобы его недовольство и просьба не выглядели требованиями капризного ребенка.
– Нет. Пока ничего в этом плане не изменилось, – Дамблдор не скрыл своего одобрения тому факту, что Гарри, похоже, взялся за ум и встал на путь «исправления», это было отчетливо заметно по тону его ответа. – Но я советовал бы тебе еще раз проанализировать все, о чем ты узнал после просмотра воспоминаний о Томе. Если нужно, я предоставлю тебе возможность освежить все в памяти, – он указал на думосбор, пристроенный на полке шкафа. – Не исключено, что я мог что-нибудь упустить. Понимаешь, разум у всех все же работает по-своему, поэтому каждый из нас видит мир чуточку иначе.
– Я подумаю над этим, – заверил Гарри вполне серьезным тоном, не желая признаваться, что уже тысячу раз мысленно возвращался к их прошлогодним занятиям, но ничего путного на ум так и не пришло. – Еще у меня есть просьба к вам, сэр.
– Слушаю тебя, мой мальчик.
Предупредительность и готовность помочь, так тщательно излучаемые Дамблдором, лишь раздражали Гарри, уверенного в его притворстве. Не говоря о любимом обращении директора, вызывавшем нездоровые ассоциации с сексуальным подтекстом. Поттер, конечно, догадывался, что тот не имел ничего подобного в виду, но от этого стойкое неприятие слащавого «мальчик мой» в исполнении Дамблдора не проходило. К тому же Гарри был уверен, что его следующие слова явно окажутся не столь приятными собеседнику, как предыдущие.
– Будьте добры, не беспокойте моих друзей расспросами обо мне и не заставляйте их за мной шпионить. Это как минимум некрасиво и как максимум – нарушает мои права на личную жизнь. Я уже говорил вам, что переписываюсь с товарищем, с которым познакомился летом. Зачем же вы дергаете моих друзей? Они лишь однажды видели этого человека, так что ничего о нем толком не знают.
– Я никого не заставлял за тобой следить, – заметив, как Поттер скептически скривился, Дамблдор предположил, что Грейнджер могла проболтаться, поэтому поторопился выкрутиться: – Я только просил, чтобы друзья не оставляли тебя в это трудное время и всегда были готовы прийти на помощь.
– Вы все еще считаете, что мне нужна нянька? И искренне верите, что после прошедшего лета Гермиона или Рон смогут лучше сориентироваться в любой ситуации, чем я? Не подумайте, я не умаляю их способностей, но поймите же наконец, что мне уже не одиннадцать. Я готов сотрудничать, но управлять собой, словно я безмозглая тварь, не позволю, – Гарри упрямо задрал подбородок и не отводил глаз от директора, показывая твердость своих намерений. Сегодня он пришел к нему, даже не посоветовавшись со Снейпом, посчитав, что следует хоть что-то делать самостоятельно. Не держаться же ему за руку Северуса всю оставшуюся жизнь. – Зачем вы расспрашивали Джинни? Неужели считаете, будто любопытная девчонка выведает у меня то, что не удалось другим? Той же Гермионе? Впутав ее в это дело, вы добились лишь одного – нашей с Джинни ссоры. Вам от этого легче? Я не хочу ни с кем обсуждать своих новых знакомых, потому что это никого не касается…
– Но Николас Фасулаки старше тебя.
– Вы даже знаете его имя, хотя я вам его не называл, – Поттер хмыкнул. – Ладно, после того как Колин Криви сунул нос, куда не следует, и за обеденным столом вслух прочел фамилию отправителя на письме, полученном мной, это не такой уж и секрет. Да и Гермиона, скорее всего, назвала его имя вам еще летом после знакомства с ним в Косом переулке. Вас не должна волновать наша разница в возрасте.
– Но это странно. Что может связывать молодого человека, к тому же иностранца…
– Мерлин! Да что же вам всем не дает покоя Нико? Я уже готов воспользоваться выдумкой Джинни, лишь бы вы успокоились, – Гарри нервно усмехнулся, а заметив непонимание Дамблдора, пояснил: – Она решила, что Нико – мой любовник.
– А это не так? – вопрос прозвучал весьма серьезно.
– Что?! – Поттер был обескуражен тем, что директор, похоже, собирался вмешаться даже в его интимную жизнь. – Вы всерьез считаете, что я стал бы с вами обсуждать свои сексуальные вкусы? Простите, но в моей постели посторонним делать нечего. Еще раз прошу, не нужно заставлять моих друзей шпионить за мной. Они в некоторой степени зависят от вас, так как вы директор школы, и не могут противиться вашей воле. Если вы не планируете рассорить меня со всеми, то, пожалуйста, прекратите расспросы за моей спиной. Все, что вас интересует, вы можете узнать у меня. Заверяю, что скажу вам столько же, как и любому другому, не меньше, – Гарри поднялся со стула, намереваясь покинуть директорский кабинет, пока они не договорились до скандала. Ожидать немедленных заверений Дамблдора в том, что он послушается и прекратит собирать информацию о Поттере у студентов, было бы наивно. – Простите, если был дерзок. Позвольте мне уйти.
– Конечно, Гарри, – Дамблдор проводил неожиданного визитера пристальным и чуть насмешливым взглядом.
«Он так отрицал свою связь с этим Нико, что сам не заметил, как выдал себя, – мысль родилась сама собой как закономерный результат только что закончившейся беседы. – Значит – любовник? А я грешил на союзников Тома. Хотя одно другому не помеха. Постель – самый удобный способ войти в доверие. Что же предпринять, чтобы отвадить Гарри от того, кого я не могу ни проверить, ни проконтролировать даже в малейшей степени, потому что не знаю, кто он и где его искать. Посоветоваться с Северусом, что ли?»