– С удовольствием. Зовите меня – Гарри. Мне так привычнее. А то «мистер Поттер» мне сразу напоминает об учителях, – стараясь выглядеть добродушным и открытым, попросил Гарри, отправившись следом за хозяйкой усадьбы в соседнюю комнату, где, как обнаружилось, уже все было готово для уютной приватной беседы.
– Прежде чем я поведаю о некоторых фактах и своих умозаключениях относительно них, я хочу получить ответы на несколько вопросов, которые, вообще-то, не принято задавать малознакомым собеседникам. Но от ваших ответов, Гарри, зависит степень того, насколько я смогу быть откровенной, – не став тянуть время и уделять внимание погоде и тому подобному, миссис Лонгботтом перешла к делу, как только устроилась в старом и потертом, но, похоже, удобном кресле.
– Спрашивайте, – Поттер ожидал чего-то подобного и надеялся, что сумеет расположить к себе эту довольно суровую и решительно настроенную даму.
– Гарри, вы посещали Гринготтс после своего совершеннолетия?
– Да. Я вступил в права наследования, – скрывать подобное Гарри не считал нужным, потому что об этом было известно многим, в том числе и Дамблдору, которого он не жаловал доверием.
– Со слов внука, я знаю, что вы воспитывались в маггловском мире. Скажите, до того как вы поступили в Хогвартс, к вам приходили волшебники для проведения каких-нибудь ритуалов? – продолжила допытываться миссис Лонгботтом.
– Нет. По крайней мере, я об этом не помню.
– А в последние годы?
– Нет. Вы ведь имеете в виду возрастные семейные ритуалы? Я читал о таких, – Гарри решил все же показать, что не совсем неуч и кое о чем имеет хотя бы смутное представление.
– Да. Я имею в виду те обряды, которые связывают родственников невидимыми узами, делая их сильнее и даруя им защиту семьи, – Августа вздохнула. – Значит, никто не побеспокоился… Я так и подумала. Гарри, последний вопрос: вы носите амулет наследника? Отец должен был оставить вам в сейфе у гоблинов, чтобы вы, отправляясь в школу, были защищены от некоторых… неприятностей. Или, может, комплект главы семьи, если уже приняли на себя такую ответственность?
– До главы я еще не дорос, – Гарри со скромной улыбкой покачал головой. Он и впрямь пока не спешил с этим. Летом из-за обращения ему было не до вникания в тонкости управления семейными активами, поэтому он пока перепоручил это гоблинами, надеясь на их квалификацию и деловую хватку. – Мне не говорили, что в моем школьном сейфе, кроме денег, есть еще что-то. Тем более никто никогда не вспоминал при мне ни о каких охранных артефактах, которые мне необходимо носить. Но прошлым летом я довольно основательно пересмотрел доставшееся мне наследство и теперь не так беззащитен, – последний вопрос миссис Лонгботтом был и впрямь на грани приличий, но Гарри все же ответил на него. Уточнять, что носит амулеты вампиров, он, естественно, не собирался. А сейфы Поттеров он и впрямь перерыл, выискивая полезные книги и артефакты. – Могу я поинтересоваться, к чему такие расспросы?
– Хочу убедиться, что никто не сумеет узнать о нашей встрече и о том, что я планирую вам рассказать. Это может оказаться опасно, – не стала скрывать Августа, пристально вглядываясь в лицо Поттера, будто надеялась отыскать там необходимые ей гарантии.
– Если вы намекаете на способность некоторых магов шарить в сознании других, то можете не беспокоиться. Со мной такой номер не пройдет, как, полагаю, и с Невиллом, – Гарри бросил короткий взгляд на товарища, который присутствовал при их разговоре. За прошедшую неделю Поттер так натренировался проникать в чужие разумы, что ему уже хватало одного взгляда на волшебника, чтобы тут же сказать – насколько хорошо тот защищен от ментальных вмешательств. Так он и выяснил, что Невилл носит мощный амулет, не позволяющий не только лезть к нему в голову, но и считывать поверхностные мысли. – Могу дать клятву неразглашения, если вы пожелаете, – чтобы безбоязненно раскидываться подобными обещаниями, Гарри пришлось в срочном порядке научиться закреплять волшебные нити добровольных магических обетов на предварительно подготовленном изолированном участке своей магической системы, тем самым ограждая себя от возможного вреда в случае нарушения условий. Откат, конечно, достанет, но почти не нанесет ущерба организму. Это как если бы потерять волосок вместо головы, говорил Северус.
– Думаю, обойдемся без клятв. Мы в равной мере рискуем нарваться на неприятности, если продолжим беседу, – Августа оценила твердость и решительность ответного взгляда Поттера, явно не намеренного отступать, вздохнула и принялась рассказывать: – Так вышло, что под пророчество о Темном Лорде и его возможном победителе подходили не только вы, Гарри, но и Невилл. Правда, узнала я об этом, да и о самом пророчестве, несколько позже, уже после того ужасного для тебя и счастливого для магической Британии Хэллоуина. Почему Темный Лорд выбрал семью Поттеров – я не знаю. Дамблдор тоже прятал только их, а нас ни о чем не предупреждал. Потом он мне говорил, что по своим каналам узнал наверняка, что именно Поттеры интересовали Темного Лорда, поэтому нам даже не намекал на возможную опасность, якобы будучи уверенным, что нам ничего не грозило. Это звучало немного странно. После того как объявили, что Темный Лорд пал, мы успокоились, поверив заверениям Дамблдора, вещавшего со страниц всех газет, что теперь все будет хорошо. Но вскоре на нашу семью напали Пожиратели Смерти, и родители Невилла пострадали. Мои сын и невестка лежат в больнице и живут в своем вымышленном мире, они вряд ли когда-нибудь вернутся к нам с внуком. Обвинять в своем горе никого, кроме последователей Темного Лорда, я не хотела. Но, понимаешь… Гарри… Нет-нет, но мысли и возвращаются к тем уверенным словам Альбуса, сказанным уже после всего случившегося с нами, что он точно знал об опасности, грозившей Поттерам. Но почему тогда не спрятал их, не уберег? Мог же и в Хогвартсе укрыть, и за границу переправить тайком. У него же столько возможностей! Его знают во всем мире. Президент Международной конфедерации магов – это не пустой звук, это всемирная поддержка. Так почему он ничего не сделал?
– Он надеялся, что Фиделиус на доме помешает Волдеморту добраться до моих родителей, – не в оправдание, а для поддержания разговора, отметил Гарри. Ему все больше нравилась бабушка Невилла, не побоявшаяся поднять столь щекотливую тему.
– И не говори мне о том жалком Фиделиусе, на который он ссылается, – Августа рассержено махнула рукой. – Мог бы и основательные чары ненаходимости наложить, тогда и в хранителе нужды не было бы. Мне вот какая мысль на ум приходит: а что, если он и Поттеров, как и нас, убеждал, что нет причин переживать и чего-то серьезно страшиться? Может, он был уверен, что Темный Лорд не переживет встречу с тобой, поэтому и пошел на риск, позволив ему отыскать Поттеров?
– Пожертвовал ими сознательно? Сложно судить без достоверных фактов, а ими обладает лишь Дамблдор. Но он наверняка знал, кто хранитель тайны у моих родителей, раз лично проводил ритуал Фиделиуса, о чем он мне сам говорил. Так почему же тогда Сириус попал в Азкабан? – Гарри почти полностью расслабился, принимая сочувствие и понимание миссис Лонгботтом.
– Его об этом спрашивали члены Ордена еще сразу после суда. Альбус оправдывался тем, что Блэк во всеуслышание признал свою вину перед лицом заседателей Визенгамота, а этого достаточно для принятия решения. Потому он и не смог его спасти, – больше часа миссис Лонгботтом рассказывала историю, как Гарри стал сиротой, и что именно тогда происходило, с ее точки зрения. Не забыла она упомянуть и о том, как хотела забрать Гарри на воспитание к себе, а Дамблдор этого ей не позволил. – Именно тогда я впервые и услышала о пророчестве. Альбус на него ссылался, уверяя, что вам с Невиллом никак нельзя проживать вместе. Я дала себя уговорить, Гарри. Ты уже взрослый и должен понимать, что Великим волшебникам не принято перечить, тем более слишком настойчиво. Это вопрос не страха или опасений за свое благополучие, а элементарное почтение и преклонение перед их мудростью и силой, – заметив, как саркастично ухмыльнулся Гарри на слова об уважении, Августа печально кивнула. – Теперь и я сомневаюсь в том, насколько оправданно подобное в случае с Альбусом. И причины для этого, на мой взгляд, у меня имеются.