– Прекрати ныть, – Северус поцеловал Гарри в макушку – до нее не нужно было тянуться. – И смирись с тем, что министром пока будет Тикнесс. Маргаритес нам не простит, если мы сейчас скинем его с должности, – язвительно уточнил Снейп, впрочем, не слишком уклонившись от истины. – Перестань мыслить категориями гриффиндорца на всю голову. Нет добра и зла, есть целесообразность и бесполезность. Как бы некоторые ни распинались, восхваляя личную свободу действий и мыслей, все люди друг друга используют в той или иной степени. Даже мы с тобой используем друг друга для помощи, поддержки, получения удовольствия. Да, такой подход к существованию циничен, но вполне отражает суть самой жизни, – заметил он, услышав возмущенное фырканье Гарри.
– Никакой романтики и возвышенности? А благородство, любовь, ненависть?
– Они помогают нам оправдывать свой эгоизм, заставляющий так или иначе действовать в сложившихся обстоятельствах, – посмеиваясь, выдал Северус.
– Только не говори, что ты именно так и видишь мир! – Гарри попытался приподняться, чтобы заглянуть Северусу в лицо, но тот прижал его к постели, не позволив это сделать.
– Эта теория ничем не хуже любой другой, – в тоне Снейпа отчетливо слышался смешок. – Давай спать. Меня сейчас даже на завалящий секс не хватит. Старость, знаешь ли, коварная штука. Чуть перенапрягся днем – и вот, пожалуйста…
– Несчастный ты мой. Так уж и быть, прощу тебе невнимание к моей неотразимой молодости. Ой! Не нужно считать мои ребра! Ты первый начал жаловаться! – Гарри рассмеялся. – У меня такое ощущение, что я бегу куда-то и не могу остановиться.
– Мы справились. Больше нет нужды думать о Темном Лорде. Расслабься и позволь себе отдохнуть, – прошептал Северус так, что от его голоса по телу Гарри пробежали мурашки удовольствия, и, как ни странно, напряжение, державшее в своих оковах последние сутки, тут же начало отпускать, вызывая довольный вздох. – Спи, родной. Нам нужно отдохнуть и набраться сил. А утром обещаю реабилитироваться и отлюбить тебя до помрачения рассудка.
– Отличая перспектива, – согласился Гарри и зевнул. Тревоги исключительно сложного дня наконец немного отступили, и он позволил сну завладеть им.
***
Весьма приятно начатое в объятиях мужа воскресенье припасло для Поттера и несколько досадных моментов. Пока Снейп в компании Тикнесса, Малфоя и еще нескольких толковых специалистов срочно разрабатывали стратегию действий правительства магической Британии на ближайшее будущее и договаривались о линии поведения на предстоящей в понедельник пресс-конференции, Гарри занялся более обыденными делами и отправился в Нору за Роном, намереваясь вместе с ним сходить к Гермионе.
Молли Уизли, увидев Поттера на пороге своего дома, прослезилась.
– Как же я рада, что ты сумел справиться с Темным Лордом. Это было так рискованно! – она пристально осмотрела Гарри со всех сторон, будто выискивали следы ран и проклятий. – Ты – настоящий герой! Так хорошо все продумал, – приговаривая, она подтолкнула гостя к кухне, откуда доносились ароматы свежей выпечки. – Проходи. Расскажешь, как тебе удалось обхитрить такого сильного врага, а то я не все поняла из газет. Рон вообще отказывается что-то рассказывать, отмахивается, мол, ничего особенного не произошло, а Артур вернулся домой поздно ночью настолько усталым, что я не стала его расспрашивать. Но я же не вчера родилась и догадываюсь, что не все так просто было. Как тебе удалось придумать такой замечательный план? Так хорошо, что никто не пострадал!
– Рон прав, рассказывать особо не о чем, в «Пророке» все замечательно описали. На подготовку ушло несколько месяцев, а в Атриуме мы управились буквально за полчаса. И не нужно так меня расхваливать. Я не настолько умный, чтобы разработать такую операцию в одиночку. Если бы не Северус и его знакомые, то у меня ничего не вышло бы. Это он придумал, как заманить Волдеморта в ловушку. А наши ребята со школы и люди Шеклболта помогли все провернуть в лучшем виде, – Гарри кивнул улыбнувшемуся Рону, присевшему рядом с ним, и насупленной Джинни, замершей у двери и не ответившей на приветствие. – Так что не приписывайте мне одному все заслуги.
– Да не так уж и много мы тебе помогли, – скромно отозвался Рон. – Ты и без нас справился бы, я уверен.
– О да! Если бы у меня было два десятка рук, то я точно не стал бы просить о помощи и забрал бы все лавры победителя себе одному, – фыркнул Поттер.
– Гарри, скажи честно, это ты запретил Рону брать меня на операцию? Почему он заявил, что мне не место рядом с вами? Я же сражалась в Отделе тайн! – горечь, обида и вызов смешались в тоне Джинни, бросавшей недовольные взгляды на брата.
– Да сколько ты будешь меня доставать?! – бросил в сердцах Рон. – Вот видишь? Я тебе об этом и говорил! – обратился он к Поттеру, задумчиво покусывавшему губу. – Она услышала, как отец предупреждал меня и просил действовать осторожно, прикрывая тебе спину, и сразу сообразила, что что-то затевается. После этого принялась меня доставать, не давая проходу, – то ли пожаловался, то ли наябедничал он.
– Нечего было важничать и строить из себя невесть кого! Я тоже член Отряда Дамблдора! – вспылила Джинни. – Еще и Дин вел себя так, будто не в курсе того, что готовилось. Но он же не умеет врать, и я прекрасно видела, как он отводил глаза!
– Джинни, детка, успокойся. Мальчики справились, а тебе и впрямь не нужно было в это вмешиваться, – попыталась урезонить дочь Молли.
– Я – не детка! Я тоже хотела участвовать в главном сражении!
– Да не было никакого сражения. И слава Мерлину, что все обошлось благополучно, – Молли укоризненно покачала головой.
– Гарри, ты мне не ответил! – казалось, Джинни сейчас топнет ногой, требуя подчинения.
– Что ты хочешь от меня услышать? Да, это я решил, что девочкам не место там, где опасно. Детали операции ни Рон, ни Дин не могли с тобой обсуждать, потому что они были под чарами неразглашения. Да тебе и не нужны были подробности того, что планировалось. Джинни, нельзя так реагировать на то, что мы защищали тебя и твоих подруг от возможной беды, – заметив, что его слова не успокоили юную бунтарку, Гарри тяжко вздохнул. – Пойми, я рад, что удалось уговорить министра пойти на риск, и он поддержал нас, отдав приказ аврорам помогать нам. Все это решалось буквально за час до моей встречи с Волдемортом. А если бы Тикнесс предпочел считать нас нарушителями порядка? Нам пришлось бы отбиваться и от авроров, и от Пожирателей, – он утрировал и был уверен, что до такого не дошло бы при любом раскладе, но шанс развития событий по такой схеме все же имелся. – Я не мог рисковать девчонками. Понимаешь? Не мог! Так что прекрати обижаться и иди похвали своего парня – он держался молодцом! Дин вместе с другими ребятами помог установить усиленный защитный купол, не позволивший сбежать Волдеморту, а потом он задержал кого-то из его соратников. Прости, я не следил, кто из наших кого именно спеленал, – уточнять, что без помощи вампиров вряд ли волшебники справились с такой легкостью, Гарри не стал.
– И все равно ты не имел права отказывать мне в присутствии при таком грандиозном событии. Это дискриминация! Ты – женоненавистник! Поэтому и не женился нормально, а выбрал себе…
– Остынь! – Гарри не повысил голос, но единственное произнесенное им слово прозвучало как щелчок кнута. – Джинни, не забывайся и не смей обсуждать мою личную жизнь. Твои обиды меня не волнуют, так что нечего устраивать здесь демонстрацию независимости. Это была моя операция, и я решал, кто станет мне помогать. Только мое мнение имело значение. Ясно? – такой жесткий тон Рон ранее замечал у друга лишь при его разговоре с Грейнджер, поэтому поспешил вмешаться:
– Не веди себя как ребенок! – обратился он к сестре. – Ты не имеешь права что-либо требовать от Гарри.
– Но я ведь… – Джинни умолкла, сообразив, что спорит по инерции. Ее немного испугала холодность Поттера, когда тот делал ей замечание. – Ладно… проехали, – бросила она и уставилась на свои руки, сомкнутые в замок. Такой властности от Гарри она не ожидала. В последний год они с ним мало общались в школе, и теперь она засомневалась, может ли вести себя с ним как прежде, словно они равные. Зыркнув на Рона, Джинни убедилась, что тот не испытывал в обществе Поттера неудобства, которое возникло у нее после того, как ее почти грубо осадили.