– Какой изощренный подход к демократии! Народ может решать, как должен быть устроен мир, но исключительно в рамках, установленных министром магии. Да? Как же я люблю тебя, – Северус взял лицо Гарри в ладони. – И почему я вдруг засомневался в том, что у тебя все под контролем?
– Потому что у тебя есть чем заняться и без политики, как таковой. На тебе ведь не только Хогвартс, но и все направление развития магической Британии в области научных разработок. Ты же у нас эксперт в этом. Так что не забивай себе голову всякими мелочами. Я же всегда советуюсь с тобой, если в чем-то сомневаюсь, – Гарри было приятно, что его старания были высоко оценены именно тем, чье мнение для него являлось самым важным в жизни. – Пусть Люциус еще один срок побудет министром, а я продолжу совершенствоваться в качестве его заместителя и первого советника. А в следующий раз я, так уж и быть, сменю его, раз он так устал, что готов уже сейчас уступить мне свое кресло.
Поттер откровенно насмехался – Люциус Малфой никогда по своей воле не отдал бы любую власть кому бы то ни было. Но тот прекрасно понимал, что магической Британии не избежать предначертанной судьбы и она очень скоро окажется под пятой Избранного. И не на министерский срок-другой, а скорее всего – пока Поттеру самому не надоест командовать волшебниками. Тот и сейчас уже практически правил в их мире, хотя и скрывался за спиной сначала Тикнесса, а сейчас – его, Малфоя. О том, что Поттер – не обычный маг, уже догадывались многие, потому что Гарри принципиально не прятался за иллюзией и по-прежнему выглядел как двадцатипятилетний. Пока что это списывали на его врожденную особенность, якобы подаренную ему вместе с испытаниями, принесенными пророчеством. Но Лаванда – жена Никоделауса – не только родила двоих забавных здоровых вампирят-близнецов, что являлось исключительной редкостью, но и почти преуспела в своем желании добиться равных прав практически для всех разумных магических рас на территории магической Британии. Еще максимум лет десять – и дело будет окончательно решенным. Тогда Северусу и Гарри можно будет подумать и о том, чтобы раскрыть секрет своей молодости.
– Что ж, не стану больше настаивать. Хотя не скрою, мне уже не терпится похвастаться перед отцом, что мой муж стал министром магии, – Северус лукавил, он хоть и уважал тех, кто умел взять власть в свои руки, но не считал подобное главным критерием для оценки личных качеств человека.
– Слава Мерлину, мы – вампиры. Так что у нас есть еще много лет впереди для того, чтобы насладиться осознанием, что именно мы имеем прямое отношение к изменениям в этом мире.
========== Эпилог или еще немного о будущем ==========
Пятьдесят лет после победы
Том Риддл, все такой же высокомерный, но уже давно растерявший свою злость на обстоятельства, закинувшие его в артефакт, стоило установиться связи, окинул пристальным взглядом Снейпа и Поттера, единственных, кто ежегодно встречался с ним.
– Итак, что вы мне скажете? Вы сумели отыскать вырванный кусок в вашем материальном мире? – вместо традиционного приветствия спросил он.
Риддл пару десятилетий назад пытался доказать, что живет в одной реальности с ними, сделав предположение, что портал «Столетней тюрьмы» просто переносит в место на Земле, надежно спрятанное под сложными чарами ненаносимости. Он это аргументировал тем, что им удалось доказать – все найденные там якобы ранее неизвестные науке растения являлись результатом скрещивания вполне знакомых – словно их развитие просто пошло по другому пути, что вполне возможно в замкнутом на века пространстве. Однако в конце концов ему пришлось отступить и признать несостоятельность своего мнения под весом доказательств. Прежде всего, Снейп на голову разбил его теорию о возможности такой силы мутаций всего за несколько столетий, заявив, что это результат магического растениеводства. Значит, это работа либо создателя артефакта, либо тех волшебников, что были заключены в «Столетней тюрьме» раньше. А затем он напомнил об отлично известном факте – у всех Пожирателей Смерти с предплечий исчезли метки, словно тот, с чьей личной магией они имели прямую связь, умер.
Однако Риддл не успокоился и все пытался разгадать тайну места, в котором очутился. Несколько лет назад он высказал другую гипотезу, будто в артефакт заключен не искусственно созданный мир, а вполне настоящий, каким-то образом изъятый и помещенный в зазеркалье. И теперь вот ждал ответа – не удалось ли Снейпу наконец найти доказательства этого.
– Нет, Том. Наша реальность не имеет изъянов в материальной составляющей такого характера, что ты предположил, – Северус покачал головой. Он очень серьезно отнесся к проверке высказанного Риддлом мнения, потому что ему самому было интересно разгадать загадку создания семи зеркал.
– Но как тогда, Мордред побери, кто-то сумел создать такую тюрьму?! Это – не иллюзия! – он махнул рукой себе за спину. – Но никакая трансфигурация не сможет держаться столько лет! Ладно уж растения и животных можно было переправить сюда, и они просто расплодились, но горы, озеро, реку – как это можно было сотворить? А солнце? – Риддл принялся расхаживать туда-сюда перед открытым порталом. – Вы можете себе представить такой уровень колдовства? Я – нет!
– И тем не менее у нас не имеется повода считать что-либо невозможным, если мы этого не умеем, – озвучил очевидное Северус.
– Может, магглы не так далеки от истины, и их боги действительно существуют или хотя бы когда-то существовали?
– Это вопрос не ко мне, – криво усмехнулся Северус. – Я предпочитаю работать с более реальными вещами.
– Да ладно вам… Ну не знаете вы, как кто-то сделал это зеркало…
– Тебе, Поттер, легко отмахиваться от столь важного вопроса, ведь это не ты заперт в одиночестве и уже полвека не прикасался к человеку, имея в любовниках лишь собственную руку! – возмутился Риддл.
– Ну прости, что нам не удалось никого к тебе подселить. Мы честно старались, – несмотря на слова, в тоне Гарри не слышалось даже тени досады или раскаяния за свою нерасторопность. – Зато у тебя есть Нагини…
– Что за намеки?! Я не трахаюсь со змеями!
– Пфф… – Гарри усмехнулся тому, как его слова воспринял Риддл. – Вообще-то, я имел в виду возможность какого-никакого общения, ведь в Нагини заключен отпечаток тебя самого, так что она должна быть довольно неглупой. А одиночество пошло на пользу твоему интеллекту – уже издано больше двадцати твоих научных трудов, не считая регистрации новых зелий и чар.
– Да что мне пользы от науки? Думаешь, мне просто смотреть на вас – под завязку наполненных сексуальностью? А годы-то уходят! – признание прозвучало несколько обиженно, хоть Риддл и старался выдать все как констатацию факта.
– Ох, что-то у тебя странное настроение сегодня. Ты себя в зеркале видел? За пятьдесят лет ты почти не изменился, будто вампиром стал. Не знаю уж – чары какие-то особые в твоем зазеркалье или это свойство возрожденного бессмертного тела, но, похоже, ты вернешься сюда довольно молодым, так что успеешь наверстать упущенное и еще натрахаешься вволю, – Гарри из вредности потянулся к Северусу и страстно поцеловал его, дразня Риддла, решившего вдруг поднять столь неожиданную тему.
– Нет! Ну вы только посмотрите! Мало того, что они узурпировали власть в магической Британии – один и не думает покидать Хогвартс, а другой уже четвертый срок сидит в министерском кресле, так еще имеют совесть издеваться надо мной! – в обвиняющих восклицаниях Риддла не хватало искренности. Он с затаенным интересом наблюдал за своими тюремщиками, так жарко отдававшимися своим чувствам даже после стольких лет брака. Он завидовал… Жутко завидовал их партнерству. И хоть это еще сильнее усугубляло его жажду познать что-то подобное, он все же с жадностью ловил их каждый взгляд друг другу, каждое слово, обращенное к родному существу, каждое прикосновение, наполненное нежностью, заботой и любовью.
***
Еще тридцать лет спустя
Зачарованное древнее зеркало на несколько секунд подернулось дымкой, а когда изображение прояснилось, Гарри и Северус получили возможность наблюдать, как Риддл не смог удержать на лице привычную маску бесстрастности, какой обычно встречал их, и выдал свое крайнее удивление, увидев, что на этот раз впервые за долгие десятилетия вместе с ними пришли его повидать еще двое мужчин.