– Только на один из многих, – кивнул Поттер, попутно что-то обдумывая, о чем говорила сосредоточенность на его лице.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты давно обещал мне что-то важное рассказать о Дамблдоре, но все время откладываешь. Тогда еще прозвучал твой намек, что я мог пожелать отомстить кому-то.
– Вампирская отличная память иногда раздражает после долгого общения с волшебниками, которые не могут похвастаться подобным, – хмыкнул Снейп.
– Похоже, тебе не слишком приятна эта тема, но… Чем больше я буду знать, тем мне станет проще разбираться в обстановке. Разве не так?
– Так. Считаешь, что готов поверить в то, что услышишь?
– Не знаю. Посмотрим, о чем пойдет речь, – Гарри демонстративно поерзал на диване, давая понять, что устроился удобнее и готов внимать.
– Я расскажу тебе историю о хоркруксах волшебника по имени Том Риддл, – словно предваряя сказку, начал Северус.
– Но ты обещал про Дамблдора! – перебил Поттер, однако Снейп так на него зыркнул, что спорить расхотелось.
– Ты в курсе, как Том Риддл жил до того, как попал в Хогвартс?
– Да, директор мне рассказал, что его отец был магглом и отказался от жены, узнав, что она ведьма, а мать – Меропа Гонт – умерла сразу после родов, успев дать сыну имя отца. Риддл новорожденным малышом попал в сиротский приют. Письмо о зачислении в школу ему относил Дамблдор.
– Все верно. Гонты – древний чистокровный род, наследующий по женской линии Слизеринам и Певереллам, – начал свой рассказ Снейп лекционным тоном, не желая выказывать свое отношение к истории и давая Гарри возможность самому определиться с личным мнением. – Это объясняет тот факт, что Том Риддл оказался весьма сильным волшебником, а благодаря своей настойчивости он стал обладателем фундаментальных знаний в разных областях магических наук. Его тягу к учебе заметил профессор трансфигурации Дамблдор и не спускал с него глаз до самого окончания Хогвартса. Мне известно наверняка, что Риддл не ладил с ним. Мало того, Альбус вызывал у него стойкую антипатию своим чудовищно раздутым самомнением и любовью к недомолвкам, помогавшим создавать образ этакого мудреца.
– Это не изменилось до сих пор, – Гарри хмыкнул, услышав причину.
– Спустя пару десятилетий после окончания Риддлом школы их активное соперничество в области магических наук переросло в настоящее противостояние, охотно подпитываемое Дамблдором. Альбус к тому времени победил Гриндевальда и стал директором Хогвартса, получив значительный вес в обществе. Он открыто начал обвинять Риддла в создании тайной организации и в намерении уничтожить магический мир.
– Но ведь Волдеморт действительно создал союз Пожирателей Смерти.
– Создал, – кивнул Снейп. – Правда, их задачей было не завоевание власти, как настаивал Альбус, а проведение реформ, которые не позволили бы волшебникам забыть о традициях.
– Для этого они убивали магглов?
– Гарри, ты считаешь, волшебники отслеживают все происшествия в маггловском мире? Откуда стало известно, что кто-то там погиб от Авады, а не от сердечного приступа? Нельзя подобное определить по внешним признакам без серьезной диагностики, – Северус подталкивал Поттера, заставлял его думать, а не пассивно слушать историю и верить всему, что ему скажут.
– Эмм… Мистер Уизли упоминал, что Пожиратели запускали в небо метку над местом, где они совершали убийство.
– И ты полагаешь, что подобное не вызвало бы вопросов у магглов? А как же Статут о секретности? Пожиратели всегда утверждали, что наш мир должен надежно отгородиться от маггловского, а не идти на открытое сотрудничество, как предлагал Дамблдор. Метки использовались лишь в магических поселениях над домами за что-то наказанных волшебников, так сказать, в назидание. Волдеморт никогда не рискнул бы дать повод магглам узнать о нашем мире.
– А кто запустил метку над Хогвартсом в тот день, когда мы с Дамблдором вернулись и встретили тебя на Астрономической башне? – перебил рассказ Поттер.
– Драко Малфой. Но давай о нем поговорим в другой раз, – Гарри кивнул Северусу. Удовлетворив сиюминутное любопытство, он был готов слушать дальше. – Свой первый хоркрукс Том Риддл создал, будучи студентом.
– Дневник.
– Да, – подтвердил Снейп. – Намеренно ли это было сделано, из научного любопытства или при преследовании конкретной цели – не имею представления. Именно тогда же Риддл придумал себе псевдоним «Волдеморт» и начал собирать вокруг себя тех, кто разделял его идеи о порядке в магическом мире, который следовало установить. Когда я присоединился к Пожирателям Смерти, Волдеморт все еще являлся харизматичным лидером с весьма толково продуманными планами и целями, но в его характере уже преобладали жесткость, бескомпромиссность, а порой – параноидальность. Его иногда одолевали навязчивые идеи.
– Как считает Дамблдор, причиной стало создание нескольких хоркруксов, – заметил Поттер, свидетельствуя, что располагает ранее полученными сведениями по рассматриваемому пункту. – При этом процессе разрывается душа, и волшебник становится неполноценным. Отсюда и жестокость, и желание убивать, что Волдеморт и заставлял делать Пожирателей.
– Прежде всего, как ты себе это представляешь? Что значит – оторвать от души какую-то часть? Ты сможешь жить с половиной сердца? А с поврежденным магическим ядром, из которого выдрали кусок? – Северус перевел дыхание и продолжил спрашивать: – Как определить, чем на самом деле является душа? Из чего она состоит, чтобы ее можно было делить? Из эмоций или особенностей характера?
– Но хоркрукс – это артефакт с частью души волшебника. Разве не так? – Гарри растерялся, ему казалось, что из-под ног выбили почву. Выходило, что все выводы, сделанные на основании только что процитированных слов Дамблдора, теперь следовало подвергнуть сомнению.
– Хмм… Действительно, в некоторых источниках именно частью души называют отпечаток личности, который маг сохраняет в хоркруксе. Нельзя надеяться на полноценное возрождение из куска. Мне казалось, что ты должен был это осознавать. А «частью» его называют, потому что после создания артефакта волшебник продолжает жить, а значит, в спрятанном отпечатке будет храниться не весь его опыт, а лишь полученный до создания хоркрукса, – увидев, как Гарри, прикусив губу, переосмысливает свои знания в обсуждаемой области, Северус повинился: – Прости, я должен был догадаться, что Альбус подаст тебе информацию однобоко. Мне следовало именно с этого начать – с основ и понятий.
– Ничего. У меня теперь каша в голове, но я справлюсь, – заверил Поттер.
– Нужно думать и анализировать данные хотя бы на логичность, перед тем как соглашаться с чьим-либо мнением, – Северус слегка насмехался над доверчивостью Гарри. – С этим разобрались. Дальше… Кто тебе сказал, что Волдеморт был жестоким раньше, до возрождения?
– Он решил меня убить.
– Заговоры его пугали, это так. Волдеморта встревожило пророчество, хоть в нем и не было ни его, ни твоего имени. Ты когда-нибудь задавался вопросом, почему он пришел к твоим родителям один, без своих последователей? И вообще, зачем бы ему убивать тебя собственноручно? Поручил бы кому-нибудь – и делу конец.
– Хотел убедиться, что предсказано обо мне и я смогу его победить?
– Годовалый ребенок? – Северус хмыкнул. – У меня нет определенного ответа, потому что я не имею достаточно сведений по этому факту. Так же как мне неведомо, что там произошло на самом деле. Почему дом оказался частично разрушенным? Это не последствия Авады Кедавры, а директор утверждает, что именно с помощью этого проклятия были убиты твои родители и ранен ты, тогда как ни твой отец, ни Лили не успели применить ни одного заклинания. Откуда у него такие сведения?
– Он знает больше, чем рассказывает, – сделал вывод Гарри и тут же предположил: – Может, он об этом узнал из моих воспоминаний? Он же легилимент.