– Как ты можешь сомневаться? Гарри, я не узнаю тебя! – Дамблдор всплеснул руками и тяжко вздохнул. – Я понимаю, что ты стал совершеннолетним и пытаешься демонстрировать свою независимость, но у меня в голове не укладывается, почему ты так резко изменился? Неужели ты позволишь Волдеморту захватить власть, если в твоих силах это предотвратить?
– Не позволю, – Гарри отметил, как победно сверкнули глаза Дамблдора, решившего, что его уговоры достигли цели. – Но сначала мне нужно понять, как это сделать. Я не собираюсь опираться лишь на веру в непонятное пророчество, которое лично для меня не имеет никакой ценности. Оно испортило мне жизнь, сделало меня сиротой и ничего не дало взамен.
– Но как же? Ты ведь выжил после убивающего проклятия!
– Не было бы этого пророчества – никто в меня годовалого и не кидался бы Авадами, – едко парировал Гарри.
– А еще есть надежда на победу, – Дамблдор недовольно зыркнул, еще до озвучивания Поттером ответа сообразив, что и этот аргумент на того вряд ли произведет впечатление.
– Победа не вернет мне семью, – Гарри подтвердил его догадку.
– Такова твоя судьба, мой мальчик. Мне очень грустно об этом говорить, но любая победа требует жертв. Ты жив и полон энергии, чтобы выполнить свое предназначение, – заметив, что Гарри готов продолжить спорить, Дамблдор поспешил немного сменить тему беседы. – Я слышал, что твой шрам уже почти не заметен. Это правда или просто слухи? Ты не позволишь взглянуть?
– Правда, – Поттер не стал ломаться и приподнял волосы, давая директору возможность визуально оценить почти лишившийся изъяна лоб.
– Как это произошло?
– Вы о том, что он постепенно исчезает? – Гарри безошибочно, даже не глядя в зеркало, дотронулся до еле различимого следа от шрама. – Не имею представления. Я заметил где-то за пару недель до начала занятий, что он стал бледным, а потом и рубец начал сам по себе рассасываться. У меня, кстати, и зрение значительно улучшилось. Если так пойдет и дальше, то я скоро, возможно, и в очках не буду нуждаться.
– Правда? Как интересно. Вообще-то, совершеннолетие иногда влияет на физическое состояние волшебника, ведь магическая система окончательно приходит в стабильное состояние, завершив свое развитие. Кстати, именно поэтому тебе следует наведаться к мадам Помфри, чтобы она проверила тебя и отметила все изменения твоего здоровья, – Дамблдор, словно между прочим, напомнил о необходимости все же пройти осмотр у колдомедика.
– Не вижу в этом необходимости. Я прекрасно себя чувствую. Если у меня что-либо заболит, я обязательно навещу Больничное крыло, – отчеканил Поттер, давая понять, что своего мнения на этот счет не собирается менять.
– Почему ты избегаешь обследования? Это даже как-то подозрительно.
– Правда? Это мне подозрительно! Почему вы других студентов не направляете к мадам Помфри в обязательном порядке, а только меня? – Гарри ухмыльнулся, заметив замешательство на лице Дамблдора, но тот быстро взял себя в руки.
– Мы заботимся о тебе, неужели непонятно? У других учеников есть родители, которые беспокоятся об их здоровье…
– Точно, как это я забыл, что меня годовалого отправили жить к тетке, далекой от волшебного мира и ненавидящей колдовство, заявив, что так будет лучше, невзирая на то, что я – маг и любое мое заболевание должен лечить колдомедик, а не маггловский врач. Зато потом, качая головой из-за моей худобы, вызванной недоеданием и прочими причинами, можно говорить о заботе, прописывая всякие витаминные зелья. Профессор, давайте прекратим эти игры. Мне уже не одиннадцать, я больше не живу с Дурслями и, как доказал опыт прошедшего лета, вполне способен позаботиться о себе самостоятельно. Поверьте, я знаю, как добраться в больницу Святого Мунго.
– Но тебе не стоит…
– Почему? Ответьте – почему мне нельзя обратиться к любому целителю, кроме мадам Помфри? С какой стати вы постоянно запрещаете мне это? Она единственный достойный специалист на всю Британию? Или в больнице работают одни Пожиратели, которые спят и видят, как схватят меня, стоит только обратиться к ним за помощью?
Прямолинейность Поттера заметно смутила Дамблдора, и он, обдумывая, как лучше ответить на столь категорично поставленные вопросы, отвел глаза в сторону, посмотрев на приставной столик с парой дюжин различных магических артефактов и приборов, постоянно отслеживавших, определявших, контролировавших и регистрировавших различные магические процессы. И тут его взгляд остановился на одной из заколдованных вещиц: тоненькие серебряные трубочки, причудливо переплетавшиеся вокруг качающегося маятника, в итоге сливались в одну, торчавшую вверх и заканчивавшуюся воронкой, походившей на крошечную трубу граммофона. Дамблдор присмотрелся внимательнее, и на его лице появилась нешуточная озабоченность. Он переставил заинтересовавший его прибор на рабочий стол, а затем постучал по нему кончиком волшебной палочки, беззвучно шевельнувшиеся губы давали повод предположить, что было использовано какое-то заклинание. Раздалось тихое позвякивание, и из раструба вверх поднялась еле заметная струйка бледно-зеленого дыма, который почти сразу же растаял. Подождав с минуту и убедившись, что ничего больше не происходит, Дамблдор с тревогой уставился на Поттера.
– Мальчик мой, скажи честно, когда ты в последний раз ментально контактировал с Томом?
– Давно, – Гарри отчетливо заметил, что голос директора дрогнул, а вампирское чутье подсказывало, что тот чего-то очень сильно испугался. Он узнал заинтересовавший Дамблдора приборчик – именно им тот пользовался в ночь, когда Нагини напала на Артура Уизли во время его дежурства возле Отдела тайн.
– В последний год у тебя были сны о его деятельности?
– Нет. После случая с Отделом тайн они прекратились. Кажется… По крайней мере, мне больше не снится ничего такого, что я принял бы за реальные события, – Гарри видел, что директор начинает паниковать, и это вызывало вопросы.
– Постарайся вспомнить точнее, – настаивал Дамблдор, время от времени косясь на странный серебряный прибор, будто ожидал, что тот передумает и выполнит то, чего от него ожидали с такой надеждой.
– Да что случилось? Не видел я никаких снов про Волдеморта! – вспылил Поттер, нарочито демонстрируя свой характер.
– Определитель сущ… – Дамблдор будто подавился, остановив себя на полуслове. – В общем, вот этот определитель показывает, что… сила, которая должна была тебе помочь справиться с Волдемортом, пропа… значительно уменьшилась. Гарри, что произошло этим летом?
– Я стал совершеннолетним и ушел от Дурслей, – Поттер пожал плечами. Он догадался, что Дамблдор с помощью артефакта выяснил правду об «исчезновении» хоркрукса.
– Нет! Должно было случиться что-то особенное! Именно поэтому я настаивал, что ты должен оставаться под присмотром членов Ордена! – недовольство, досада и страх, сменяя друг друга, отражались на напряженном лице Дамблдора, казалось, потерявшего способность скрывать свои эмоции. – С кем ты познакомился летом? Я видел, ты недавно получил письмо, от кого оно? – голубые водянистые глаза смотрели пристально и требовательно поверх очков.
– Я со многими познакомился, преимущественно с магглами. А вот моя личная переписка никого не касается. Могу лишь заверить, что среди моих новых друзей нет Пожирателей Смерти. Я это знаю наверняка, – Гарри упрямо задрал подбородок.
– Как ты не понимаешь! – Дамблдор не усидел на месте, он вскочил со своего кресла и подбежал к Поттеру. Направив на него указательный палец, он отчеканил: – Ты единственный был наделен даром, который гарантировал победу над Темным Лордом, а теперь я не уверен, что этот дар мы сумеем вернуть тебе в полной мере. Гарри, пойми – еще никому не удалось избежать своей участи, если она была предначертана судьбой и заключена в пророчество. И тебе это тоже не удастся. Но я не хочу, чтобы ты в решающий для всей магической Британии момент оказался уязвимым и неспособным выполнить свой долг.
– Что это за дар и почему вы раньше ничего не говорили о нем? – Поттеру пришлось откинуться на спинку стула, чтобы удобнее было смотреть на Дамблдора, практически нависшего над ним.